Америка и Россия: кто выиграет от «зернового эмбарго»?

Российские информационные агентства цитируют министра сельского хозяйства страны Елену Скрынник, заявившую в интервью радиостанции «Эхо Москвы», что Соединенные Штаты смогут заменить Россию на глобальном зерновом рынке в то время, когда Москва введет запрет на экспорт зерна, начиная с 15 августа. Причем, в изложении некоторых российских СМИ, слова министра можно трактовать так, что между Москвой и Вашингтоном уже существует чуть ли не договоренность об этой «замене». Но экспорт зерна, как и любого товара – вопрос, прежде всего, коммерческий. В действительности, г-жа Скрынник делала умозрительный анализ возможностей разных стран восполнить в мировом масштабе потенциальный недостаток пшеницы, ячменя, кукурузы и других культур, временно ставших «невыездными» из России. Рассматривая достаточно тяжелую ситуацию с урожаем в Казахстане и Украине, Елена Скрынник сказала: «Я не могу сказать, что ситуация у них (в Казахстане и Украине – И. Р.) – она, конечно, лучше, чем у нас с засухой, но, в любом случае, она не такая оптимистичная, как можно оценивать, что они займут наше место. Если наше место займут, наш экспортный потенциал, то это, конечно же, США».

Кто отсыпет?

Профессор Харвуд Шейффер (Harwood Schаffer), исследующий глобальный зерновой рынок в Центре анализа сельскохозяйственной политики (Agricultural Policy Analysis Center), усматривает «нелепость в том, что Россия хочет видеть США в качестве замены для себя. Исторически, последние тридцать лет Соединенные Штаты были главным поставщиком пшеницы, а Россия ее покупала. И лишь совсем недавно Россия превратилась в экспортера. Так что, мне кажется нелепым то, что они выбрали модель «Соединенные Штаты заменяют Россию». Это все равно, что наши фермеры сказали бы, что экспорт из России в последние годы заменял американские поставки». Впрочем, ироничная оценка профессора Шейффера, возможно, также связана с неверной трактовкой в СМИ, по сути, отвлеченного рассуждения Елены Скрынник.

Если взять данные о поставках пшеницы за последние два года, Россия отправляла на внешний рынок от 17 до 19 миллионов тонн. У Соединенных Штатов с прошлого года есть остаток в 26 млн тонн. По словам Харвуда Шейффера, «у нас есть возможности и запасы... И даже, если Аргентина и Австралия в следующие полгода не войдут на мировой рынок пшеницы, как они, вероятно, и поступят, у нас более, чем достаточно зерна, и есть излишек в 10 млн тонн. И это еще без учета того, что соберут в нынешнем году. Поэтому у меня нет ни малейших сомнений в том, что мы можем удовлетворить этот спрос».

Эксперт предполагает, что возможно некоторое повышение цен к следующему году, но этот рост сдержат те же Аргентина и Австралия, когда соберут и предложат часть своего урожая.

Зерно на Ближний Восток

Среди традиционных «клиентов», покупающих зерно в России, значатся такие страны, как Иран и Сирия. Вряд ли они обратятся к Соединенным Штатам с этой же просьбой. Однако Харвуд Шейффер уверен, что рынок «взаимозаменяем, и тот факт, что Соединенные Штаты ничего не продадут в эти страны не означает, что Австралия и Аргентина поступят точно так же».

Директор по международным операциям Зернового совета Соединенных Штатов (U. S. Grains Council) Криса Корри (Chris Corry) говорит, что: «Соединенные Штаты экспортируют зерно в эти страны. Оно поставлялось и в Иран, а Сирия была постоянным импортером американского зерна, во всяком случае, те двадцать лет, что я работаю в Совете. Просто дорога из США туда дольше, чем из Украины и России, и за счет транспортных расходов может стать выше цена, которую платит Иран. Существующие санкции в отношение Ирана создают определенный режим поставок сельскохозяственной продукции. Так, получение лицензии дает возможность Ирану импортировать зерно из США».

Скорая зерновая помощь

Директор по связям с общественностью Американской пшеничной ассоциации (U. S. Wheat Associates) Стив Мерсер (Steve Mercer) считает, что Соединенные Штаты: «…одна из стран, способных ликвидировать любой недостаток в зерне, который мог бы возникнуть из-за запрета на экспорт из России. У Соединенных Штатов есть всевозможные запасы пшеницы для экспорта, так же, как у Канады и некоторых европейских стран». Г-н Мерсер добавляет, что размер зерновых потерь в России, Украине и Казахстане до конца еще не ясен, хотя понятно, что он велик. Но главный вопрос – какие результаты, при губительной засухе и пожарах, даст посев зерновых, который должен начаться в ближайшие недели. «Потенциально проблема становится еще тяжелее, – предполагает Стив Мерсер. – Нам повезло, что мы встретили этот год со значительными запасами, но если принять во внимание то, что урожай в Канаде будет ниже, в Европе тоже есть потери, и, потенциально, будут проблемы в Австралии, хотя о них говорить еще рано, то, при учете возможных осенних потерь в России, ситуация с поставками зерна может стать существенной в будущем году».

Москва

«Зерновая истерика» в России

Нынешнее решение о запрете экспорта пшеницы и некоторых других сельхозкультур Иван Стариков, работавший в 1990-е годы заместителем министра экономики правительства РФ, называет «зерновой истерией». Эксперт напоминает, что чуть больше года назад в Санкт-Петербурге состоялся «зерновой саммит», на котором президент Дмитрий Медведев заявил, что к 2020-му году Россия выйдет на 45-50 миллионов тонн экспорта зерна и станет крупнейшим мировым поставщиком этой продукции. Однако нынешнее решение правительства Владимира Путина, полагает профессор Академии народного хозяйства Иван Стариков, никак не способствует реализации этих долговременных планов и укреплению позиций Москвы на мировых сельхозрынках.

Член политсовета объединенного демократического движения «Солидарность» Иван Стариков также обращает внимание на следующие статистические данные. Внутреннее годовое потребление зерна в России составляет 72-75 миллионов тонн. Может быть, чуть больше. Минсельхоз объявляет, что «переходящие остатки» составили на 1 июля 2010 года 24 миллиона тонн. «Если сбудется самый пессимистический прогноз в 60 миллионов тонн, о котором вчера сказала министр Скрынник, то уже получается 84 миллиона тонн зерна, – проводит арифметическую операцию Иван Стариков. – А значит, как минимум, 6-8 миллионов тонн зерна еще остается для экспорта. Куда же делись эти излишки?».

По мнению аналитика, эта арифметическая нестыковка – показатель того, что «власть лукавит», что, на самом деле, нет 24 миллионов тонн переходящего остатка, и потому есть «определенная паника» и «зерновая истерика».

Как отмечает Иван Стариков, Россия выиграла несколько важных зерновых тендеров по поставкам в Иорданию, Японию и некоторые страны Африки. Невыполнение своих торговых обязательств, полагает эксперт, грозит России «потерей контрактов и потерей репутации». Вот почему профессор Стариков делает вывод, что нынешнее эмбарго – это не только тактическая, но и стратегическая ошибка, которую еще есть время исправить.

Впрочем, такого мнения придерживаются не все российские экономисты. Например, директор Института проблем глобализации Михаил Делягин, предполагая, что значительная часть прошлогодних запасов зерна действительно погибла, считает необходимым сначала провести общегосударственную внутреннюю ревизию, и, в зависимости от этого, принимать окончательное решение о продлении до конца года, либо об отмене «зернового эмбарго».

«Я думаю, что ресурс для экспорта все-таки есть, и нынешний запрет будет носить не очень длительный характер. Во всяком случае, голода или дефицита зерна в России ожидать не стоит», – заключает в интервью Русской службе «Голоса Америки» доктор экономических наук Михаил Делягин.