Почему дорожает хлеб? И что ждёт общественные организации агробизнеса?

Игорь Абакумов: Все ли так прекрасно на нашем зерновом рынке? Ожидается очень большой урожай. Ожидаются очередные победные реляции. Вместе с тем какое-то чувство беспокойства не оставляет меня и наблюдателей. У нас в гостях Аркадий Леонидович Злочевский, президент Российского зернового союза. С вами Игорь Абакумов. Это программа «Аграрная политика». Здравствуйте, Аркадий Леонидович.

Аркадий Злочевский: Здравствуйте.

Игорь Абакумов: Аркадий Леонидович, сейчас ожидается очень большой урожай. Какой, в каких регионах? Так ведь, да?

Аркадий Злочевский: Все достаточно традиционно у нас. Когда складывается картина по урожаю, она складывается на основании прогнозов, которые, как правило, выглядят очень консервативно. И у Минсельхоза традиция выдавать консервативные прогнозы, придерживая… Понятная логика для министерства. И у аналитиков примерно такая же традиция – все время занижать в процессе к подготовке и закладке будущего урожая. А потом все время выясняется, что если с погодкой сложилось все нормально, то мы резко превышаем показатели, которые прогнозировались по весне. И так было в прошлом сезоне, когда у нас был рекордный урожай в 135 млн тонн. И вот на момент апреля-мая диапазоны аналитических прогнозов выглядели как 112-118 млн тонн. При этом Минсельхоз вообще выдавал 105-110. Сейчас Минсельхоз уже догнал планочку до 118 своего прогноза. А аналитики выдают 123-129. Напомню, что мы тогда получили 135 по факту. Какой получим сейчас – жизнь покажет. Но 17 с лишним млн гектар озимых в достаточно неплохом состоянии. А озимые по пшенице – это большая часть урожая, надо иметь в виду. Темпы ярового сева серьезно опережают прошлогодние. И, в общем, по всем показателям мы приводим на прибавочку.

Конечно, с погодкой может всякое случиться. У нас бывало такое, когда вдруг начинается засуха неожиданно для всех и что-то там вымирает.

Игорь Абакумов: Сколько лет у нас не было засухи, Аркадий Леонидович?

Аркадий Злочевский: Вообще засухи имеют определенную цикличность. И традиционно это рассчитывалось еще аграрной наукой как 11-летний цикл. Глобальная засуха последняя у нас была в 2010 году. До этого была в 1998-ом. То есть 12 лет прошло. То есть по идее (эти циклы же неровные, это 11 плюс-минус) в силу того, что был 12-летний разрыв, можно ждать 10-летнего разрывчика. По идее это может быть в 2020 году, может быть, еще как-то. Это когда мы говорим о глобальной засухе. Локальные засухи каждый год есть. И в разных регионах это проявляется. Но это не влияет на картину мира в целом. Другие регионы компенсируют. И в этом году примерно такая же картина нас ожидает. Потому что где-то есть и засухи, где-то, наоборот, переувлажнение. Но в целом картина вполне оптимистичная.

Игорь Абакумов: А с экспортном зерна как у нас дела? Ведь основное…

Аркадий Злочевский: Экспорт сейчас сдулся. Сдулся сильно, потому что рынок перегрелся. Потому что на фоне довольно существенного снижения валового сбора и сокращения запасов мы имели абсолютно рекордные темпы вывоза за всю осень. Мы вывозили на 20%, даже 30% в отдельные месяцы больше, чем годом раньше, когда был рекордный урожай по осени.

И в этом сезоне привело к тому, что внутренние цены перегрелись и вышли за конкурентоспособные параметры для экспорта. В результате невыгодно, просто невыгодно в данный момент по внутренним ценам закупать и отправлять на экспорт. Тем более, это происходит на фоне снижения внешних цен.

Игорь Абакумов: Это не по тем ли причинам мы проиграли несколько тендеров в Египте?

Аркадий Злочевский: Именно по этим причинам. Мы просто не смогли предложить хорошую цену. Мы всегда брали этот рынок ценой.

Игорь Абакумов: Снижением цены?

Аркадий Злочевский: Не всегда. Но у нас всегда была самая конкурентоспособная цена. А сейчас мы не можем предложить конкурентоспособную цену. И нас перебивают, естественно, конкуренты. Поскольку у нас цена дороже при тех же параметрах по поставкам, по качеству и так далее, естественно, потребитель предпочитает более выгодные условия и у нас не покупает.

Игорь Абакумов: Аркадий Леонидович, уровень прогнозов снизился или укрепился по зерновому рынку? Уровень точности прогнозов.

Аркадий Злочевский: Я бы не сказал, что он как-то ухудшился. Вообще когда-то у нас прогнозы выглядели вообще как пальцем в небо. Такое попадание в молоко, гадание на кофейной гуще. Сейчас это, конечно, более точная история, и она с каждым годом все более и более достоверной становится. Это же не значит, что мы все время, постоянно теперь попадаем в десяточку. А раньше все время в молоке купались, да? Это означает, что достоверность прогнозов просто повысилась, а нормальная достоверность прогнозов считается 70-80%.

Игорь Абакумов: У нас есть звоночек. Виталий из Омска. Здравствуйте, Виталий. Вы в прямом эфире «Аграрной политики». Добрый день.

Зритель: Здравствуйте. Очень хорошая передача. Я ее все время смотрю и радуюсь за нашу страну, что у нас все время повышается урожайность.

Игорь Абакумов: Приятно. Переходите к вопросу, пожалуйста.

Зритель: Вопрос такой. Почему дорожает хлеб в городе Омске? Стоил 25, 28, 30. Уже 36 рублей булка хлеба.

Игорь Абакумов: Спасибо. Но Аркадий Леонидович – не хлебопек.

Аркадий Злочевский: Могу и эту тему, конечно. Во-первых, это вещь, которая варится в совершенно отдельном котле (я имею в виду цены на хлеб), никак не привязанном к зерновому рынку. Цены на зерно формируются исходя из положения на внутреннем оптовом рынке, и, конечно, они привязаны к мировой цене. В соотношении с мировой ценой. Но в этом сезоне мы перегрелись. И у нас цены выше, чем на мировом рынке. Поэтому экспорт и остановился.

А обычно это такая жесткая привязка в узком диапазоне, зависящем еще от логистики. То есть внутренняя цена высчитывается: мировая цена минус логистические затраты. И так выглядит цена в регионах на месте.

А вот на хлеб совершенно иначе. Хлебные цены формируются под воздействием нескольких факторов, но самые существенные – это критический уровень основных издержек. А в этих основных издержках у хлебопеков сидит арендная плата по помещениям, затраты на энергетику, на энергоресурсы. Поскольку это же печи, их надо топить и так далее. То есть это не сырье и материалы. И заработные платы.

Игорь Абакумов: Еще мобилизационные мощности.

Аркадий Злочевский: Это другой вопрос.

Игорь Абакумов: Это тоже влияет на себестоимость. Напомню нашим зрителям. Мобилизационные мощности – это те самые коробочки или формы, в которых пекут ржаной хлеб. Потому что в случае военных действий или чрезвычайных ситуаций… Допустим, землетрясение было в Советском Союзе в Спитаке – моментально все хлебзаводы перешли на этот хлеб. Так вот, эти формы надо хранить, тефлон обновлять. Их надо смазывать, чтобы они не были ржавые. Чтобы в течение суток их можно было поменять. Но это же денег тоже стоит.

Аркадий Злочевский: Да, безусловно. Но это не такой критичный фактор. Я назвал три фактора.

Игорь Абакумов: Но это один из.

Аркадий Злочевский: Потому что платить совсем дешевые зарплаты на хлебзаводах невозможно.

Игорь Абакумов: Уже неприлично.

Аркадий Злочевский: Дело не в этом. Никто не пойдет. Когда ты целую смену стоишь у печи, температура окружающего воздуха – 60 градусов. Она же горячая. Печется хлеб. И ты вынужден работать в этих условиях, как в бане. Это очень тяжело. И за маленькую зарплату никто не готов. Это надо платить хорошие деньги, чтобы люди просто стояли у этой печи, работали и так далее.

Игорь Абакумов: Не будем отвлекаться от зерновой темы.

Аркадий Злочевский: Плюс еще влияет очень сильно политика, как правило, местной администрации. То есть все руководители регионов заботятся о ценах на хлеб. Психология. Поэтому поднять цены на хлеб – это крайне тяжелая история для хлебопека. А издержки то растут постоянно. И их никто не подавляет. Поэтому подавление цен реализации приводит к тому, что хлебопек вынужден все время жертвовать качеством. Ему больше не остается. Экономика зажата в такие жесткие тиски, что нечем просто больше пожертвовать. Не остается резервов никаких. И поэтому как только появляется малейший шанс на то, чтобы поднять цены, естественно, хлебопек будет его использовать. Это неизбежно. Потому что ему надо как-то выправить свою производственную экономику. Иначе он рискует стать то ли банкротом, то ли…

Игорь Абакумов: А государство малоимущих через фудстемпы не финансирует.

Аркадий Злочевский: Никак. Более того, есть страны с таким же дешевым хлебом, как у нас. У нас же очень дешевый хлеб. Скажем, Египет. Но там это за счет государственных дотаций. Там целая программа по финансированию производства хлеба.

Игорь Абакумов: У нас фактически производитель дотирует население.

Аркадий Злочевский: Да. У нас хлебопек не получает вообще ни копейки.

Игорь Абакумов: Вернемся к экспорту зерна, Аркадий Леонидович. Вот эти проигранные тендеры… Мы часто вообще проигрывали тендеры?

Аркадий Злочевский: Вообще в последнее время не очень часто. То есть последняя такая история нас постигла в 2014 году, когда мы тоже начали проигрывать все тендеры подряд. Это было как раз накануне всех событий, связанных с Крымом и с присоединением Крыма к России, и с введением санкций. Но нам очень сильно помог обвал рубля. Он абсолютно выправил… Вот рубль обвалился в 2 с лишним раза и выправил нашу конкурентоспособность. Мы после этого стали все тендеры выигрывать. Как только обвалился – все, рынок стал нашим.

Игорь Абакумов: Аркадий Леонидович, сейчас появилось много дублирующих общественных организаций в АПК. У нас уже, по-моему, 3 общественных организации по зерну. То вы были один Российский зерновой союз. Потом появился национальный союз производителей зерна. Сейчас появился Союз экспортеров зерна.

Аркадий Злочевский: Нет. Потом появился Национальный союз экспортеров сельхозпродукции, а теперь еще и Национальный союз экспортеров зерна.

Игорь Абакумов: Как вы считаете, это нужная вещь или речь идет о какой-то замене послушных на непослушных? Или, наоборот, непослушных на послушных. Как вы считаете?

Аркадий Злочевский: Надо понимать, что такое сфера лоббизма, защиты интересов как таковая. Вообще мы никак до сих пор не поймем, что это сфера очень специфическая. Для того, чтобы ей нормально управлять, ее регулировать, нужны определенные условия. В Америке, например, целый свод законов о лоббизме – это вот такие тома детальнейшим образом прописанных условий действий лоббистов. При этом для лоббистов предусмотрены все формы аккредитации в органах власти. И, например, где-нибудь в Сенате, в американском Конгрессе лоббисты имеют собственные места, в которых у них беспрепятственный доступ. Имеют право информацию рассылать каждому сенатору или конгрессмену. Они предоставляют информацию. И обеспечивают полный доступ на это дело. Но надо понимать, как строится система лоббизма.

В Америке членство в союзах является обязательным. Оно не добровольное. И если фермер производит кукурузу, он отчисляет в кукурузную ассоциацию с каждого бушеля произведенной кукурузы. Если он пшеницу производит, значит в пшеничную. А если производит и то, и другое, значит и туда, и туда. И это его святая обязанность, которую он избежать не в состоянии.

Игорь Абакумов: По закону.

Аркадий Злочевский: По закону. А дальше эти штатные ассоциации, в которые перечисляют фермеры, содержат федеральную ассоциацию. И ровно столько, сколько отчисляет штатная ассоциация в федеральную ассоциацию, добавляет Минсельхоз американский. То есть их бюджет формируется наполовину из взносов штатных ассоциаций, наполовину из взносов Минсельхоза. И за эти деньги Минсельхоз имеет полное право выставлять технические задания на осуществление работ. Собственно, чем и занимаются эти союзы. То есть они на деньги Минсельхоза США выполняют определенные задачи, которые предписываются…

Игорь Абакумов: Например, какие?

Аркадий Злочевский: Например, продвижение американской продукции на внешних рынках. Чем занимается Зерновой совет США? Собственно, ровно этим. И у них целая служба есть. Есть отделения в разных странах. Это все на деньги Минсельхоза США делается. Не на деньги фермеров, которые они отчисляют. На деньги фермеров они защищают их интересы. И эта система выстроена и логично понятна.

У нас, когда начинает со стороны органов власти поступать команда на выполнение тех или иных действий в интересах органов государственной власти, у любого лоббиста встает вопрос: «А почему я должен это делать?»

Игорь Абакумов: Логично.

Аркадий Злочевский: Ведь святая обязанность любого лоббиста – защищать своих членов. Правильно? Не органы государственной власти, не чиновников, а своих членов, которые платят ему взносы. И это значит, что он должен отрабатывать в первую очередь техзадания, которые выставили члены. И вдруг поступает команда от чиновника: «А надо сделать вот это». – «Пардон, а с какого Якова я должен это делать? Мне мои члены сказали – я должен делать то-то, то-то. Я это делаю. Все». Естественно, чиновникам не всегда такая история, когда отвергают их команду, очень нравится.

Игорь Абакумов: Совсем не нравится.

Аркадий Злочевский: Или совсем не нравится. И попытка создать нечто управляемое по принципу выдачи техзадания у американцев, но на бесплатной основе, не очень продуктивная.

Игорь Абакумов: Это примерно как вы говорили – управление хлебопеками, да?

Аркадий Злочевский: Да. Это не очень продуктивная история, потому что, грубо говоря, любой лоббист существует на эту тему. Либо члены ему перестанут платить. Они же только из-под палки будут… Если такая созданная ассоциация не защищает их интересы, она им не очень нужна. Поэтому они только под давлением будут ее оплачивать. Если приказ поступил под угрозой каких-то последствий. Либо, соответственно, она просто не выдержит конкуренции. Конкуренция в сфере лоббизма приносит крайне большой вред. Это тоже надо понимать. Ведь неслучайно у тех же американцев это обязательное членство. И во многих странах обязательное членство. Либо оно вмененное.

Игорь Абакумов: А в других странах есть параллельные структуры? Вот два зерновых союза, три картофельных союза.

Аркадий Злочевский: Эта практика практически изжила себя. Когда-то было, но изжила себя. Она не очень продуктивна. Я же говорю – конкуренция наносит вред, потому что слабеют все в результате этой конкуренции. И слабеет в первую очередь исполнение задач, которые стоят перед той или иной ассоциацией. Естественно, это исполнение задач потом влияет на всю остальную картину мира – на то, как члены относятся к этой ассоциации. Поэтому, когда сельхоз говорит «А мы создадим тут ассоциацию в альтернативу экспортерам или Российскому зерновому союзу» – неважно, оно так и работает. Другой вопрос, что Российский зерновой союз очень старый и очень опытный.

Игорь Абакумов: Он не старый. Он зрелый.

Аркадий Злочевский: Ну, зрелый, да. Мы одни из первых. С 1994 года существуем. Нам 25 лет в этом году. И мы крепко стоим на ногах. Нас не очень затрагивают… И мы уже пережили Национальный союз зернопроизводителей.

Игорь Абакумов: То есть при министре Скрынник был Национальный союз зернопроизводителей.

Аркадий Злочевский: Он был создан в альтернативу ­нам.

Игорь Абакумов: То есть Скрынник вы тоже не нравились?

Аркадий Злочевский: Активно не нравились. Она нас пыталась всячески…

Игорь Абакумов: Она создала альтернативный союз.

Аркадий Злочевский: Да, создала альтернативный союз, который сейчас даже трудно понять, чем занимается. Но мы как жили, так и живем. И нас это не очень сильно затронуло. Более того, сигнал, который выдан рынку сейчас, работает нам в плюс на самом деле. То есть нам 25 лет, мы достаточно опытные и знаем, как позиционировать по рынку. У нас, к примеру, после того, как…

Игорь Абакумов: За 25 лет сколько вы министров пережили?

Аркадий Злочевский: Много. Не считал, но хватает. Но дело не в этом.

Игорь Абакумов: А вы остаетесь Зерновым союзом.

Аркадий Злочевский: Мы же написали традиционно, как это делали каждый год, для проведения раунда о поддержке в Минсельхозе. Проведение этого мероприятия. Это самая массовая аграрная тусовка в стране. Как бы Минсельхоз традиционно оказывал такую поддержку, писал приветственное слова за подписью министра, мы размещали его в каталоге, естественно, в раздаточных материалах и всячески Минсельхоз пиарили в ходе этого мероприятия. В этом году мы получили официальный отказ от Министерства сельского хозяйства в поддержке зернового раунда. Официальный отказ мотивирован тем, что с Российским зерновым союзом не заключен договор о взаимодействии. И мы получили уведомление о том, что с нами этот договор расторгнут. Хотя он истек в 2012 году. Его действие истекло в 2012 году. И мы как-то не просили о его продлении с тех пор. Все, он закончил свое действие еще в 2012 году.

Но в этом году мы получили вдруг уведомление о его расторжении. И со ссылкой на то, что не заключено соглашение, нам отказано в поддержке этого мероприятия.

Игорь Абакумов: Формально-то они правы. Нет взаимоотношений – нет и поддержки.

Аркадий Злочевский: Во-первых, взаимоотношения есть, и они регулируются не соглашением. Надо с этого начинать. А как мы с 2012 года все эти годы получали эту поддержку в отсутствие соглашения?

Игорь Абакумов: По инерции.

Аркадий Злочевский: А мы его заключали в 2008 или 2009 году. У нас же раунд проводится с 1999 года. И все годы, когда он проводился, он проводился при поддержке. Мы везде писали.

Игорь Абакумов: Аркадий Леонидович, я смотрю, это относится ведь не только к вам такое отношение. Это относится к Союзу птицеводов, к Молочному союзу.

Аркадий Злочевский: Не в этом дело. А как это сработало по рынку? Естественно, это же информация, которую никто не прячет, и мы тем более не прячем. Мы об этом рассказываем на всех трибунах и так далее. У нас небывалый поток и приток участников раунда. Небывалый.

Но на текущий момент… До раунда у нас, как правило, последние 2-3 недели основная масса народа… У нас, чтобы было понятно, все простые номера, которые мы бронируем (мы же покупаем отель целиком), закончились еще в конце февраля. Представляете, да? Сейчас на данный момент уже почти 900 участников – это уже всех забронировали, хотя основной поток последние 2-3 недели. В прошлом году было почти 1200 человек на раунде. В этом году очевидно, что будет больше. Но спасибо Минсельхозу за отказ.

Рынок воспринимает как? Это же зависит от того, насколько он верит тому или иному чиновнику и его позиции. Если чиновник говорит, что «вот эти ребята трудятся не в очень наших интересах», значит он делает вывод, если он не доверяет этому чиновнику, о том, что «значит в наших».

Игорь Абакумов: Как было написано на кольце Соломона – «Все проходит и это пройдет». В конечном итоге мы остаемся. Аркадий Леонидович, спасибо большое. В гостях у нас был Аркадий Леонидович Злочевский, президент Российского зернового союза. Мы говорили о ситуации на рынке общественных организаций агропромышленного комплекса на примере зернового рынка. Спасибо вам за внимание. С вами был Игорь Абакумов. Программа «Аграрная политика» увидится с вами на следующей неделе в любую погоду.