Плоды свободы: как Россия стала мировым рекордсменом по экспорту пшеницы

Высокие темпы роста аграрного сектора, наблюдающиеся в России, объясняются либерализацией отрасли, проведенной в 1990-е годы. Пересмотр правил игры может привести к проблемам и снижению производительности

Восьмидесятые годы прошлого века. Советские войска в Афганистане, гонка вооружений, СССР — официально «империя зла». Однако западные фермеры относятся к Советскому Союзу с симпатией. Неудивительно: он крупнейший покупатель зерна в мире.

Сегодняшний день. Сирия, опять, кажется, гонка вооружений, а отношения с Западом вновь оставляют желать лучшего. Но рассчитывать на приязнь западных фермеров не приходится. Россия не только закрыла значительную часть собственного продовольственного рынка, но и активно конкурирует с ними на мировом зерновом рынке. Из крупнейшего импортера зерна наша страна превратились в одного из основных мировых экспортеров, а список ее главных конкурентов во многом перекликается со списком политических противников: ЕС, США и Украина.

В 1985 году СССР импортировал рекордные 46 млн т зерна, включая 21 млн т пшеницы (РСФСР была крупнейшим потребителем зерна, но оценить, сколько из этого объема пришлось на нее отдельно, сложно). В текущем сезоне (июль 2017 года — июнь 2018 года) мы оцениваем российский зерновой экспорт в рекордные 48–49 млн т, в том числе 37–38 млн т пшеницы. Шансы на то, что эти показатели будут достигнуты, весьма высоки. За первые семь месяцев зернового сезона уже вывезено 35 млн т зерна (+41% год к году) и 27 млн т пшеницы (+43%). Если эта оценка будет реализована, Россия не только превысит показатели советского времени по импорту, но и установит новый мировой рекорд экспорта пшеницы для последних десятилетий. Нынешний принадлежит США, которые в сезоне 1992/93 года экспортировали 36,8 млн т пшеницы.

Почему растет экспорт

Причина взрывного роста экспорта — активное увеличение сбора зерна на фоне медленного роста внутреннего потребления. Продовольственное потребление относительно стабильно: несмотря на падение доходов, потребители не спешат массово переходить на хлеб и макароны. Кормовое — растет на фоне продолжающегося быстрого роста выпуска мяса и птицы, производители которых смогли адаптироваться к ограниченному потребительскому спросу. Но прирост потребления в целом относительно невысок, составляет максимум несколько миллионов тонн в год.

Производство же зерна в целом с 2000 года увеличилось более чем в два раза: с 65 млн до 135 млн т в 2017 году. Правда, если смотреть на более точно передающие картину средние значения, например на средние за пять лет, то рост, конечно, не будет казаться настолько стремительным: с 76 млн т в среднем за 2000–2004 годы до 112 млн т за 2013–2017 годы). Но в любом случае 135 млн т — это новый рекорд за всю историю России. Предыдущий держался с 1978 года, когда РСФСР собрала 127 млн т, о чем не без удовольствия недавно вспоминал президент Путин в послании к Федеральному собранию.

Свобода и погода

Главная причина роста сборов — свобода. Во-первых, свобода предпринимательства, которую получили с распадом фантастически неэффективного планового советского сельского хозяйства бывшие члены совхозов и колхозов. Более никто не указывал им, что и как сеять и кому и по какой цене «сдавать». Во-вторых, свобода распоряжения землей, поскольку в России появились институты частной собственности на сельскохозяйственную землю и ее долгосрочной аренды. В-третьих, свобода внешней торговли — российские фермеры получили право экспортировать свою продукцию на огромный мировой рынок. Все эти правила игры были установлены еще в 1990-х — начале 2000-х и стали приносить свои плоды годы спустя.

Везло и с ценами. С середины 2000-х по 2012 год цены в мире на большинстве товарных рынков росли, и зерно не было исключением. С 2012 года цены активно снижались, чтобы стабилизироваться на исторически низких уровнях в последние годы. Это сильно ударило по доходам фермеров по всему миру, но для российских ситуация была смягчена девальвацией 2014 года.

Также помогала и погода. Для России глобальное потепление означает в первую очередь все более мягкие зимы. Благодаря этому у нас неуклонно расширяется доля озимой пшеницы, урожайность которой существенно выше яровой. В 2016–2017 годах очень повезло и с осадками. Прохладное и дождливое лето 2017 года, как мы и ожидали, в значительной степени способствовало рекордному сбору 2017 года.

Проблемы роста

Общее предложение зерна в текущем сезоне, которое складывается из переходящих запасов и урожая, оценивается нами в районе 155 млн т, внутренний спрос — не более 80 млн т. Экспортный потенциал, таким образом, можно теоретически оценить и в 60 млн, и в 70 млн т. Однако по факту вывезено будет заметно меньше.

Основная причина — нехватка портовых мощностей. Несмотря на их быстрое расширение в последние десятилетия, они пока не поспевают за ростом сборов. Мешает и нынешняя невозможность перевалки через украинские порты, которые в предыдущие годы время от времени использовались для вывоза части российского зерна.

Да и действующие мощности можно было бы использовать гораздо эффективней за счет более четкой организации поставок зерна на портовые терминалы, которая бы исключила многокилометровые очереди грузовиков, ставшие частью ландшафта многих южных городов.

В ближайшие годы, вероятно, проблемы инфраструктуры во многом будут решены. Мы увидим расширение действующих терминалов и строительство новых, поставки с внутреннего рынка будут организованы четко и быстро, а транспортные заторы уйдут в прошлое. Но будет ли это обязательно означать дальнейший уверенный рост сборов и вывоза продовольствия, как того желают власти, которые всерьез настроились на увеличение не связанного с нефтью и газом экспорта?

Прогнозы

Как минимум следующий сезон Россия вновь будет крупным экспортером зерна. В значительной степени это предопределено ожидаемыми высокими запасами и пока неплохими видами на новый урожай. Однако в целом устойчивость роста вызывает вопросы.

Из-за инфраструктурных ограничений цены существенно ниже прошлогодних: в неэкспортных регионах — на 20–40%, на экспортном Юге — примерно на 10–20%. У части фермеров еще остается запас прочности после благополучного сезона 2016/17 года, но он активно сокращается. Говорить о массовых банкротствах не стоит, но как минимум мы увидим снижение агротехнологических расходов (на семена, удобрения, технику), что серьезно повысит риски недобора в случае неблагоприятных погодных условий. Но ценовой фактор — конъюнктурный, и, вероятно, в не столь отдаленной перспективе его значение снизится. В целом мы ожидаем укрепления цен на мировых сельхозрынках в перспективе ближайших лет.

Гораздо большую озабоченность вызывают действия государства, которые могут ухудшить долгосрочные правила игры. Государство все более активно вмешивается в регулирование экспорта сельскохозяйственной продукции. В конце 2014 года экспорт зерна был неофициально ограничен, а в 2015 году впервые в российской истории была введена плавающая экспортная пошлина на пшеницу. В настоящее время она обнулена, но не отменена. Обсуждается вопрос повышения экспортных пошлин на масличные культуры, которые Россия снизила после присоединения к ВТО. Отдельный и весьма актуальный вопрос, волнующий зерновой бизнес, — будут ли вводиться ограничения на работу южных зерновых терминалов в преддверии чемпионата мира по футболу.

Тревогу вызывает возможное существенное повышение пошлин на импортные гербициды в результате антидемпингового расследования в рамках Евразийской экономической комиссии. Очевидно, что за этим решением рано или поздно последует активный рост цен на агрохимическую продукцию внутри страны. Продолжается противостояние ФАС и сливающихся ​Bayer и Monsanto, которое может привести к уходу будущего крупнейшего мирового поставщика сельхозхимии и удобрений с российского рынка.

Вряд ли какой-либо из этих сюжетов по отдельности способен заметно помешать росту российского растениеводства, однако в совокупности эти факторы — существенный риск для развития АПК.

Складывается впечатление, что для чиновников рост сектора стал обыденным и само собой разумеющимся. Каким новым оброком ни обкладывай фермеров, как ни меняй правила игры, они все равно исправно продолжат наращивать производство. Это, конечно, не так. Любые серьезные изменения правил игры, пересмотр которых уже по факту идет, непременно скажутся на будущем сельского хозяйства. Проблема в том, что проявится все это только через годы, а всерьез задумываться о такой перспективе не принято.