Через тернии к звездам
Аполлон Тимофеевич Ломанов — человек очень энергичный. Ему уже за девяносто, а он без устали снует между полками, забитыми книгами и кульманом. Его рабочий стол завален чертежами, в углу мигают лампочками какие-то приборы.
— Я изобретатель-долгожитель, — улыбается Ломанов, — таких старых дедов среди нашего брата я, почитай, больше и не знаю.
Над столом висит вырезанный из журнала портрет родоначальника отечественной космической науки.
— Циолковский — мой космический папа, — говорит Аполлон Тимофеевич, — я ведь изобретаю по двум направлениям, условно обозначил их для себя так: "Космос" и "Земля".
В двух увесистых папках в аккуратных прозрачных файлах лежат патенты. В папке с надписью "Космос" их более двадцати. А в папке с надписью "Земля" — семь.
Судьба у Апполона Тимофеевича не простая. Коренной питерец, он отсидел несколько лет в тюрьме, как сын врага народа. Его отец — редактор кронштадских "Вестей" был репрессирован и расстрелян в 1922 году.
— Потом, в самый "ежовый" год, пришли и за мной. Думал, тоже расстреляют, как и отца. Но мне дали всего три года. Отправился я за полярный круг, на Кольский полуостров — землю мерзлую долбить. В ссылке мне стали приходить в голову разные идеи. От отчаяния что ли. Я придумал космический комплекс, который можно строить из блоков, выводя их на орбиту. Образование позволило мне довести задумки до реальных проектов, которые получили патенты как изобретения, имеющие мировую новизну. Я ведь с красным дипломом московский инженерно-строительный институт закончил. Обращался я в Российское авиационно-космическое агентство. РАКА — так я его называю. Если помните, это слово обозначает ящик для мощей. Гроб, проще говоря. Вот так и с моими изобретениями пока получается. Как мощи, никому особо не нужны. В агентстве мне сказали — твоим идеям еще время не пришло. Очень мне от этого горько. Сколько можно сэкономить денег, применив космические технологии не для военки, а для нас — для простых людей.
Аполлон Тимофеевич разработал модуль, внутри которого создается искусственная гравитация, солнечную электростанцию и много других устройств, способных сделать космос прибыльным. Но пока Росавиакосмос идет своей нетореной дорожкой и, как кажется Ломанову, деньги не очень-то рационально расходует.
Сидит у окна этот пожилой человек, смотрит на заснеженные улицы и мечтает о том, как переселится человек в космос.
— Жалко мне свою работу, — говорит Ломанов, перебирая патенты, — ведь все вот это мы увидим лет через десять, да только не на русском "Буране", а на каком-нибудь американском "Вояджере" или китайском "Великом пути".
Большие деньги и большой блеф
В кабинете у руководителя Ростовского областного общества изобретателей и рационализаторов Евгения Кириченко в углу стоят два штандарта — гигантские полотнища тяжелого темно-бордового бархата, на которых золотыми буквами вышито "Победителям соцсоревнования….", массивные кубки, изукрашенные советской символикой, вымпелы. Евгений Иванович проводит среди штандартов и кубков большую часть своего времени.
— Да я уже просто женат на этой организации, — говорит он, — как-никак больше тридцати лет ею руковожу.
С внедрением ноу-хау и при Советской власти было очень тяжело. Для того, чтобы продвигать изобретения, и было создано наше общество. Существовало оно за счет отчислений предприятий от экономии, полученной в результате внедрения изобретений и рацпредложений — в размере 0,6 процента. Кое-что перепадало и самому изобретателю. Два процента от суммы экономии в течение пяти лет. Но была и оговорка — не больше двадцати тысяч рублей. А по рационализаторскому предложению — не больше пяти тысяч рублей. Так что олигархов не было — государство за этим следило строго.
Много тогда было очковтирательства всякого, чего скрывать. Например, кто-то придумывает бесполезный винтик к станку, другой через месяц "догадывается", что винтик этот не нужен. Суета вокруг этого, бумаги шелестят, деньги в трубу вылетают. Большой государственный блеф.
Но было и другое. Появлялся иногда на каком-нибудь заводе истинный умелец и выдавал что-то инновационное. Придет такой "левша" к директору предприятия со своей идеей, а тот упирается изо всех сил, не хочет внедрять. Ведь порой надо было всю технологию менять.
— Вот тут и вступало в игру наше общество, — говорит Кириченко. — Мы патентовали ноу-хау и помогали его продвинуть. Изобретателю никогда не жилось легко, а сейчас тем более. Приходится изрядно опустошить свои карманы, продвигая собственное творение. Чтобы патентная комиссия России рассмотрела заявку на предмет мировой новизны, надо заплатить пошлину 3000 рублей. Некоторые изобретатели, узнав об этом, разворачиваются и уходят.
Евгений Иванович нервно теребит в руках красный вымпел.
— Скольких идей мы из-за этого лишились!
За поддержание патента тоже надо платить пошлину, поддержка патента действует в течение двадцати лет, вот и выкладывай денежки все эти годочки. А если хотя бы год пропустишь — все, патент потерян. Чтобы не нести убытки, надо заставить патент работать. Тут-то и начинается самое сложное. Сейчас изобретатель сам ищет предприятие, которое захотело бы внедрить его придумку. Сколько ему за это заплатят, если повезло найти такое предприятие — коммерческая тайна. Но скажу по секрету — не более десяти процентов от суммы достигнутой экономии. Грабительство, конечно! Что ждет автора на этом пути, никому не известно.
Всем по барабану
— Мне-то как раз хорошо известно, что ожидает человека, который на свою голову что-то изобрел, — говорит ростовчанин Григорий Тимофеевич Иванченко, мужчина с военной выправкой.
Иванченко создал уникальный турбинный молотильный барабан для комбайна и центробежный сепаратор, по-простому соломотряс. Комбайн он знает с детства. Еще мальчишкой вместе с отцом убирал хлеб на "Сталинце-1".
Как-то заметил Иванченко, что в знаменитом нашем комбайне много инженерных недоработок — большие потери зерна при уборке, неоправданный расход топлива.
— Я придумал барабан молотильного устройства, который сокращает потери зерна на 12 процентов, да еще и топливо экономит на столько же. Защитил патент и попытался внедрить свое изобретение. Во время испытания на Ставрополье моего барабана присутствовали немцы. Они сразу унюхали, что это стоящая вещь. Но как только увидели патент, развернули оглобли и отбыли в свою неметчину. По моей идее создали свой барабан — изменили самую малость и прекрасно используют к своей выгоде. А я столько шишек набил, что подумываю — не податься ли мне за рубеж. Меня приглашали уже.
Сегодня больше тысячи комбайнов с барабаном, изобретенным Иванченко, убирают хлеб по стране. Председатели, которые за собственные средства заказали и установили его на своих машинах, очень довольны. А вот в серийное производство барабан не идет.
— Сколько хлеба каждый год теряем, — говорит Иванченко, — а заводы наши упрямятся. Я считаю, что ненароком задел самолюбие, амбиции крупных производителей. Там ведь целый штат конструкторов сидит. И что же? Поменяют дизайн комбайна, покрасят в модный цвет — вот вам и новая разработка.
Был Иванченко на приеме у министра сельского хозяйства РФ Алексея Гордеева.
— Если б не Гордеев, вообще бы ничего с места не сдвинулось, — говорит Григорий Тимофеевич, — министр заставил машиноиспытательные станции провести испытания. Но не будет же он как нянька за каждым шагом следить. На одной испытательной станции турбинный барабан установили на неисправный комбайн, а контрольный комбайн взяли новенький. Провели это липовое испытание и выдали заключение — преимуществ не выявлено. И только на Алтайской станции, куда Иванченко полетел за свои деньги, заложив гараж и "Волгу", все сделали по правилам. И эффект тут же проявился!
Ромка — парень талантливый
Над электрической схемой низко склонился молодой паренек, в руках у него дымится паяльник. Это Рома Мыльников — изобретатель анализатора взрывоопасных газов. Роме 17 лет, он учится в колледже радиоэлектронного приборостроения и уже семь лет приходит на станцию юных техников. Придуманный им прибор сигнализирует о превышении предельнодопустимой концентрации опасных газов.
— Я задумался о том, как можно предотвратить пожар, когда увидел по телевизору сюжет о жуткой трагедии в Москве. Горело студенческое общежитие, много людей погибло, — рассказывает Роман, — и мне пришла в голову очень простая идея. Внутри небольшого ящика я установил датчик, он реагирует на загазованность в помещении и включает сирену, а заодно и вентиляцию, если она есть. Это и в химической промышленности, и в нефтяной пригодится. Сделал я свой прибор очень быстро, уже и на выставке в столице успел его показать.
— Ромка — парень талантливый, — говорит руководитель кружка радиоконструирования Владимир Ведмедев, — его привели ко мне родители, когда заметили, что он пытается разобрать все, что видит. Сейчас он починит любой прибор и компьютер соберет с закрытыми глазами. Ко мне уже не один раз приходили представители ростовских заводов, жаловались на отсутствие специалистов. Те, что были, разбежались по базарам — торгуют, обратно в производство не хотят.
А новых нет. Как же, говорю, нет? Да вот они, сидят у меня за партами, с паяльниками в руках, за станком работают. Главное — не потерять их, поддержать.
К изобретению Ромы проявило интерес крупное оборонное предприятие, решается вопрос о запуске в серийное производство. Мальчишка надеется, что и ему что-нибудь перепадет от этого.
— Если заработаю денег, то дальше пойду учиться. И за свое обучение заплачу сам.
Золотое время еще впереди
В кабинете с красными штандартами лежат на стеллажах десятки папок с запатентованными изобретениями. Вот способ предотвращения разрушения зданий, вот альтернатива существующим культиваторам, а вот и вечный двигатель — как же без него. Некоторые из разработок не найдут применения в силу своей экзотичности, другие настолько опередили время, что даже многомудрые профессора университетов, почесав затылки, говорят — лет через триста, пожалуй… Но есть и такие, которые можно внедрять в производство прямо сейчас, и это принесет огромную пользу.
— Общество изобретателей существует сейчас за счет того, что сдает свои помещения в аренду под офисы, — говорит Евгений Киричко, — сейчас, правда, появилась какая-то надежда. В 2003 году губернатор принял распоряжение в поддержку изобретателей и рационализаторов. Будет создана база данных предложений и идей. Разработана такая схема: руководитель предприятия ставит задачи, а ВОИР находит их исполнителей. Наше общество не претендует на бюджетное финансирование, однако фонд поддержки изобретателей должен быть. В своем распоряжении губернатор рекомендует предприятиям отчислять 1 процент от полученной в результате внедрения изобретений экономии в пользу ВОИРа. Но за весь прошедший год из двух с половиной тысяч предприятий последовало рекомендациям губернатора только одно! На счет ВОИРа было перечислено… 16 тысяч рублей.
комментарий
Андрей Фролов, начальник отдела координации работ предприятий оборонного комплекса при администрации области:
— В былые времена работа с изобретателями активно велась именно на предприятиях нашего профиля. Наша "оборонка" давала тогда сто очков вперед другим державам. Сейчас у нас нет никаких данных по изобретателям. А ведь это золотой фонд России. И разговоры о том, что общество изобретателей никому не нужно, — полная ерунда. Во всех развитых странах экономический эффект от внедрения изобретений огромен. Почему у нас так тяжело с внедрением ноу-хау, сложно сказать. И денег нет, и технической базы. Да и самому ВОИРу пора понять, что прежде всего на себя надеяться надо. Могу только одно сказать: сейчас возрождается промышленность, и я уверен — золотое время наших изобретателей еще впереди.
Марина Бровкина, Ростов-на-Дону
Российская газета
