Фотокомментарий. Как «Ростсельмаш» становится «фуллайнером».

Если честно, то надо признать, что отечественные создатели машин и оборудования для сельского хозяйства хорошо не жили никогда. Это замечание одинаково верно и для советских времен, и для дней сегодняшних.

Об этом вновь заставила задуматься недавняя поездка на «Ростсельмаш» в составе группы любезно приглашенных руководством завода журналистов.

При историческом материализме в самый разгар индустриализации из конструкторских блокнотов были изъяты все высоколегированные стали, поэтому нашим инженерам и машиностроителям приходилось, в основном, работать с чугунами. Хотя, надо справедливости ради сказать, что со сбытом произведенных тракторов и комбайнов у директоров заводов голова не болела, - была бы валовка, а распределить кому и куда всегда найдется.

Конечно, качество, соответствие передовых аграрным технологиям, комфорт для механизатора при этом оставляли, мягко говоря, много лучшего, но с трибун съездов и совещаний можно было со всей советской гордостью заявлять, что-де по количеству произведенных машин «мы впереди планеты всей». И что характерно, такие заявления были полной правдой.

Естественно, вторая часть этой же правды состояла в том, что из трех тракторов в колхозах и совхозах наши Кулибины с трудом собирали один работающий. Да и директора под страхом возможной потери партийного билета лепили липовую отчетность по поводу пресловутой амортизации…

Ну, а мир тем временем уходил в оснащении аграрной отрасли все дальше и дальше. Так что от Гран при, полученном нашим зерноуборочным комбайном «Сталинец» в канун второй мировой войны на престижнейшем парижском салоне, остались только легенды…

Новые рыночные времена потребовали совершенно других подходов к изготовлению сельхозоборудования. На первом месте стоит качество, надежность, экономичность машины и, как обязательное условии, - удобство для операторов, которые на ней работают.

Так вот в первые же годы после капиталистической революции в России выяснилось, что «наши флагманы сельхозмашиностроительной отрасли» безнадежно отстали в конструкторском, экономическом и сервисном плане. Высокая энергоемкость, низкая производительность, отсутствие комфортных условий для механизатора делали российские комбайны и тракторы абсолютно неконкурентоспособными не только на международном рынке, но и внутри России. Хозяйства и фермеры очень быстро поняли, что даже десятилетняя бывшая в употреблении западная техника чаще всего рентабельней, надежней и удобней, чем иные российские новоделы, которые, по сути, копировали все худшее, чем «славились» сельхозмашины в советские времена (исключение в этом разряде можно сделать, пожалуй, только для гусеничного ДТ и колесного «Беларуся»).

В этом смысле пример с трансформациями на заводе «Ростсельмаш» весьма показателен.

К 2000 году этот бывший советский индустриальный гигант производил в год всего лишь 800 комбайнов. При всем моем искреннем уважении к «Нивам» и «Донам 1500», вряд ли будет крамолой утверждение, что к началу ХХI века эти некогда интересные конструкции устарела и морально, и физически. Работники славного завода месяцами не получали заработную плату. (Тем не менее, номинальные цифры «отложенной получки» регулярно заносились в книги бухгалтерского учета и представлялись в государственные финансовые органы; посему у некоторых рабочих задолженность перед налоговой стала превышать размеры неполученной зарплаты. Такие вот особенности российского национального налогообложения. - Прим авт.).

Вот в такой момент и пришел на берега Дона новый инвестор – компания «Новое содружество».

Молодая команда управленцев и деловых людей была полна очень честолюбивых замыслов. Главной целью для них стало восстановление былой славы «Ростсельмаша», возвращение компании в число мировых лидеров. Ну, а добиться этого можно был лишь одним способом – наладить современное производство конкурентоспособных машин.

Честно говоря, в стане аграрников отношение к новым молодым хозяевам, управленцам комбайнового гиганта и к их амбициозным планам поначалу было, мягко говоря, скептическое.

При этом основным минусом полагали отсутствие серьезного опыта именно в машиностроении сельскохозяйственном. Конечно, говаривали критики, создавать самолеты (например, нынешний Генеральный директор компании «Ростсельмаш» Валерий Мальцев, который, собственно, и пригласил журналистов на завод, до 2003 года заведовал в Ульяновске авиационным производством) – это одно, а вот машины для крестьян делать – совершенно иное…

Но первые же шаги нового руководства сразу же обратили на себя внимание.

В первую очередь были выплачены задолженности по зарплате. На заводе начали наводить элементарный порядок. Революционным шагом стало внедрение сквозного компьютерного конструирования будущих машин. Времена кульманов и громадных чертежных листов остались в прошлом.

Вообще говоря, внедрение современных машиностроительных технологий, разумная компьютеризация производства стали для «Ростсельмаша» фирменным стилем.

В ходе нынешнего визита на завод мы получили возможность посетить логистический центр и производство по лазерной кройке и резке металлических деталей.

Если говорить о логистике, то введенный в начале нынешнего года гигантский склад на более чем 8 тысяч деталей и механизмов сконструирован и построен теми же компаниями, которые оборудовали крупнейшие мировые центры такой же принадлежности. Полки во много ярусов, строжайший порядок и даже какая-то промышленная красота, - довольно трудно словами описать этот шедевр современной логистики. Обслуживают его всего пятьдесят специалистов вместо 120 грузчиков на старом складе. Впрочем, грузчиками назвать сегодня этих интеллигентных рабочих – язык не повернется. Как рассказал один из них, людей с высшим образованием в команде больше половины. Остальные, как правило, свое высшее образование завершают, - кто на четвертом курсе технического университета, а кто – на пятом. Это и понятно, предполагается, что такой «оператор по перемещению грузов» - так сегодня называется профессия – знает в совершенстве не только все виды погрузчиков, но и с компьютером просто на «ты».

Зарплата «серого воротничка» на ростовском заводе не то, чтобы очень высока, но прилична даже по московским стандартам. Например, в производстве по лазерной резке наладчики зарабатывают до тридцати, а операторы до двадцати пяти тысяч рублей. И еще приметная деталь. Несмотря на кризисные времена, эта компания работает в три смены. Заказы поступают не только от «Ростсельмаша», но и из других предприятий.

Продолжая описывать сегодняшний российский комбайновый завод нельзя не остановиться на коротком рассказе о новом сборочном производстве.

Для его сооружения было решено не возводить нового помещения. Затевать новое строительство сочли экономически не целесообразным. Поэтому для сборки современнейших машин, - роторного комбайна седьмого класса производительности «Торум» и новой кормоуборочной техники произвели генеральную реконструкцию одного из старых цехов завода.

Эти два здания – старый конвейер и новое сборочное производство стоят напротив друг друга. Но какая же большая разница!

Для улучшения контраста посетителей вначале приводят на старую сборку.

Она работает ритмично. «Вектор», «Акрос», «Нивы» и модернизированные «Доны» по-прежнему собирают здесь по заказам многих российских хозяйств. И, наверное, спрос на эти машины, как в России, так и в ряде зарубежных стран какое-то время еще будет. Модернизация здесь состоит, в первую голову, в постоянной работе над повышением качества производимых комбайнов. Кстати, нельзя не упомянуть, что система управления качеством на «Ростсельмаш» сертифицирована по европейскому стандарту. (Последнее замечание адресую критикам сегодняшних российских комбайнов. – Прим авт.)

Когда же входишь в новый сборочный цех, первое, что бросается в глаза – это обилие света. Как уж этого удалось добиться архитекторам и инженерам-проектировщикам, наверное, останется тайной их таланта.

В новом сборочном производстве круговой конвейер отсутствует. Осуществлен переход на линейную сборку, которая, по замыслам управленцев, подтвержденных рабочими, занятыми в производстве, создает гораздо больше технологических удобств при работе. Ну, и, конечно, нельзя не сказать, что выходящие из нового цеха роторные комбайны «Торум» по своим характеристикам просто аналогов в мире не имеют. Пока преимущества новой машины отчетливо видны при их работе на рисовых чеках. Однако ростсельмашевцы абсолютно уверены в том, что прекрасно они себя покажут на всех высокоурожайных зерновых культурах. Тому, как говорится, порукой – международное признание одной из революционных инноваций, которое применено в конструкции этого комбайна, подтвержденное «Гран при» на одной из крупнейших в мире выставок сельскохозяйственного машиностроения – салоне СИМА в Париже.

Рассказ о сегодняшнем прогрессе на «Ростсельмаш» можно бы продолжить, но размеры статьи принуждают перейти и к другим, так сказать, сопредельным темам. И вот они-то, как показывает практика, в нашей стране стоят гораздо острее, чем вопросы структурных перемен и технологического обновления в сельскохозяйственном машиностроении.

Как-то в поездке с одним американским экономистом в окрестностях Ростова-на-Дону мы встретили колонну из пятнадцати американских зерноуборочных комбайнов. Мой знакомец попросил остановить машину и пошел выяснять, как они сюда попали. И, когда ему объяснили, что эти машины, импортированные в Россию по схеме «временного ввоза», будут весь сезон работать на наших полях, перемещаясь с юга на север, мой друг просто расхохотался. Американец заявил, что если бы директор завода в Де Мойне встретил возле этой комбайностроительной столицы Америки подобную же колонну российских «Векторов» или «Акросов», он бы, конечно же застрелился.

Но перед этим бизнесмен «рассчитался» бы со всеми законодателями и представителями исполнительной власти США за то, что они сделали такое святотатство теоретически и практически возможным.

В нашей же стране с первых же лет рыночной экономики была создана система практически бесплатного завоза на нашу территорию импортной сельхозтехники. В основном, конечно, бывшей в употреблении у зарубежных фермеров по десять – пятнадцать лет. Прикрывали эти схемы идеологи «нового российского рынка» из макроэкономических структур тем, что якобы Россия в технологическом плане отстала от Запада навсегда. Посему велосипед-де изобретать нужды никакой нет. Все, что нужно, купим за счет торговли углеводородами. Ну, а то, что российский крестьянин наглухо привязывает к поставкам из-за рубежа комплектующих и запасных частей и априори оснащается отставшей от требований современности техникой, - так это, мол, неминуемая расплата за общий аграрный прогресс.

При этом совершенно не принимались в расчет ни установки на модернизацию и диверсификацию нашей промышленности, ни громадный социальный аспект неглижения сельскохозяйственным машиностроением. В отрасли ведь работает не одна сотня тысяч человек. Большинство предприятий входят в перечень градообразующих. Так что закрытие производств вызовет массовые неурядицы в стране. В этом смысле пример Пикалево весьма показателен.

Однако эти аргументы представителей отрасли, объединившихся пять лет тому назад (опять-таки при активном участии руководства «Нового содружества» - Прим. авт.) в некоммерческую организацию «Союзагромаш», макроэкономистами не воспринимались.

В ход пускались фальшивые лозунги о необходимости конкуренции при рыночной экономике.

Но какая же честная конкуренция возможна, если цены на сырье, комплектующие, услуги во всем мире выравниваются, а производство сельхозтехники и особенно ее экспорт субсидируется или дотируется государством в той или иной форме в большинстве стран, а в России – нет. Поэтому установление импортных пошлин или же дотирование для крестьян большой части стоимости приобретаемой техники и есть то самое установление равных возможностей для российских и западных сельхозмашиностроителей.

И все же экономический кризис принудил российское руководство, наконец, обратить более пристальное внимание на глубокие проблемы отрасли.

В конце прошлого года на «Ростсельмаш» приехал премьер-министр России Владимир Путин.

Как рассказал журналистам Валерий Мальцев, «приятно удивило то, что многие, практически все решения, которые необходимо было принять в прошлом - позапрошлом году, были приняты в один день, когда здесь был Председатель Правительства. Меры очень эффективные, особенно они касаются введения импортных пошлин на сельскохозяйственную технику. Я считаю, это не столько поддержка нашего производителя, сколько создание равных условий конкуренции. На сегодня сельское хозяйство Евросоюза дотируется в размере 300 евро на гектар, в России вся поддержка – это 12 - 15 долларов. Что касается приобретения техники, в Европейском Союзе действует специальная программа, по которой фермер дотируется на 50 процентов стоимости этой техники (при условии, конечно, что эта техника произведена в странах Евросоюза – Прим. авт). Очень серьезным шагом было увеличение уставного капитала Росагролизинга. Деньги (выделенные на «Ростсельмаш» как на предприятие из списка 200 стратегически важных производств страны - Прим. авт) до нас дошли, первая часть, - в конце декабря, а основную – в конце февраля - марте. Через неделю начинается уборочная на юге России, и техника, которая была закуплена через российскую систему аграрного лизинга, будет работать».

Конечно, приятно, что высшее руководство страны пришло вовремя на помощь. Но вряд ли кризисное управление может заменить планомерную работу по глубинной структурной реформе и модернизации российской экономики. Тем более что, как отметил господин Мальцев, «в начале мая началась какая-то истерия по поводу второй волны кризиса. Банки ужесточили условия кредитования, и те крестьяне, которые готовы были купить новые машины, решили этого не делать, убрать урожай техникой, которая осталась в хозяйствах, а подождать лучших времен. С другой стороны, не могу сказать почему, но именно в мае банки стали предъявлять повышенные требования к заемщикам, к их залоговой базе».

Комбайны – это дорогостоящий продукт, подчеркнул Валерий Викторович, и большая часть комбайнов продается в кредит. Однако ставка в банках по кредитованию сильно выросла, а срок кредита – сократился. Ранее сама приобретаемая техника могла служить обеспечением кредитов на 0,9 от величины амортизационной стоимости. Сегодня этот коэффициент «уронили» до 0,6 - 0,65. То есть, формально сказать, что банки не кредитуют, - нельзя, с другой стороны – условия стали очень невыгодными.

И еще об одной проблеме. Импортные пошлины на сельхозмашины, аналоги которых производятся в России, введены. Но ведь носят-то они характер временных. А значит, настоящая борьба за создание истинно равных условий конкуренции еще впереди.

В заключение заметок о нынешней поездке на «Ростсельмаш» хочется привести еще несколько цифр, характеризующих его сегодняшнее состояние.

Производительность завода оптимизирована на уровне 4000 – 5000 машин в год, количество работающих - в пределах 9600 человек, при этом увольнений и сокращений не предвидится. В текущем сезоне, уверены менеджеры, будет выпущено и продано около 4800 комбайнов, - совсем не плохо по нынешним временам. Меньше по количеству, чем в прошлом году, но около 17% мирового комбайнового рынка компания удержит. С выпуском зерноуборочных комбайнов всех классов, приобретением канадско-американского тракторного производства «Бюлер» и линии кормозаготовительной техники, прежде выходившей под маркой «Клевер», «Ростсельмаш» уверенно движется в сторону «фуллайнеров», что полностью соответствует мировой тенденции. Пока пришлось до лучших времен отложить постановку собственного современного окрасочного производства, но и до него очередь неизбежно дойдет. Словом, компания «Ростсельмаш», по-советски говоря, опять выходит в число самых ярких российских «маяков».

Одна только гложет мысль: когда же в нашей стране начнут по-настоящему создавать(ся) условия, чтобы оных светильников можно было бы не только по пальцам одной руки пересчитать!