"Замораживание" цен на продукты питания. Я не вижу в этих мерах экономики и логики - С.Лисовский

А. ПЛЮЩЕВ: Вы слушаете дневной «Разворот», Ирина Меркулова и Александр Плющев, у нас в гостях Сергей Лисовский, зам. председателя комитета по аграрно-продовольственной политике СФ. Сергей Федорович.

А. ПЛЮЩЕВ: Мы продолжаем разговор о социально-значимых продуктах питания. Сегодня ожидается, если я не ошибаюсь, через час подписание соглашения о замораживании цен. Прежде всего, вы как один из представителей сельхозпроизводителей, наверное, так, да, производителей продуктов питания, как к этому относитесь? Прежде всего, ваше отношение, чтобы затем мы могли избрать тактику нападения на вас.

С. ЛИСОВСКИЙ: Дело в том, что я не вижу в этих мерах экономики и логики. Например, в эти продукты попало яйцо. 1 января увеличились цены за электроэнергию, за газ, зерно выросло на 8%, солярка тоже как транспортная составляющая ЖКХ, значит, это надо увеличивать зарплату людей.

И. МЕРКУЛОВА: Это все к курам какое отношение имеет?

С. ЛИСОВСКИЙ: К яйцу, как, это все в себестоимость попадает. Каким образом тогда, если не останавливаются эти составляющие себестоимости, каким образом останавливать цену на яйцо? Если взять молоко, молоко сейчас, тут кризис помог производителям молока, до лета прошлого года цена была средняя 8 руб., сейчас она в районе, в зависимости от качества, от 12 до 15 руб. На полке она стоит 52, т.е. в три раза. Производитель продает, в среднем, по 13 руб., а на полке магазина она стоит по 52.

И. МЕРКУЛОВА: Может, продавцам как-то свои аппетиты поумерить? Потому что они…

С. ЛИСОВСКИЙ: А продавцы не собираются уменьшать, потому что все это опять сваливают на бедное село, получается, что я знаю, что после того, как решили это заморозить, тут же все сети объявили своим поставщикам, что они просят снизить цену. А что такое, например, яйцо, яйцо – это цикл два года, надо заложить яйцо, вырастить несушку, довести ее до определенного времени, вырастить петушком и т.п. Появилось яйцо, два года, т.е. человек планировал два года назад производство. Он не знал, что его попросят заморозить цены, он не может остановить производство. Да, он будет вынужден сейчас продавать ниже себестоимости. К чему приведет, часть разорится, и наш рынок лишится еще одного производителя. Мы уже доигрались до того, что, например, в Саратовской области в том году не было молока для детского питания. Эти все заморозки, они приведут только к одному, что мы будем увеличивать импортозависимость, которую уже мы не сможем заморозить, потому что они не будут на нас смотреть, будут продавать по цене нефти. Мы будем как Ирак торговать нашу нефть и отдавать за продовольствие, а будем разрушать собственное производство. Вместо того, чтобы реальный комплекс мер экономических ввести, принять программу, мы начинаем замораживать, причем смешно, замораживаем, а у нас что, после апреля жизнь закончится, что ли?

И. МЕРКУЛОВА: Вы знаете, даже говорят, и эти замороженные цены, они, в общем, не стоят на месте.

С. ЛИСОВСКИЙ: Это я даже не говорю об этом. Это все фикция, это все пиар-акции перед выборами. Но мы же живем не от выборов до выборов, нормальный человек собирается жить и дальше. Что дальше-то? Самое главное, что это будет во всех смыслах медвежья услуга Медведеву, его изберут, будет резкий скачок цен на продовольствие сразу же. И как его запомнит народ, как президент, который пришел и поднял цены на продовольствие.

А. ПЛЮЩЕВ: А что в этом случае делать, по-вашему, выходит, что цены не нужно сдерживать, сейчас…

С. ЛИСОВСКИЙ: По-моему, выходит, что надо работать с экономикой, надо иметь внятную, четкую экономическую политику, особенно в области продовольствия. И иметь ее не на год, не на три даже, как сейчас мы декларируем, а на 10 лет вперед, как делает ЕС, как делает Америка, которая на 30 лет вперед продумывает свою политику по продовольствию.

И. МЕРКУЛОВА: Какие именно меры, ограничить импорт, я не знаю?

С. ЛИСОВСКИЙ: Во-первых, надо принять программу сокращения импорта. Понятно, что мы сейчас отказаться не можем, но в течение пяти лет мы вполне можем отказаться от импорта продовольствия. Принять эту программу. Дальше, сейчас поднялись цены мировые, больше того, мы разрушили собственное производство, мы не можем сами обеспечить по ряду продуктов свое население. Поэтому вынуждены покупать по мировым ценам. Давайте тогда малоимущим компенсировать, скажем так, плохую работу правительства в течение 8 лет, у нас Греф занимался экономикой 8 лет и ничего не сделал. Больше того, сделал намного хуже, чем, скажем так, оно бы развивалось само собой. Так вот, за эти 8 лет давайте тогда нашему населению будем платить. Правительство плохо сработало, пусть заплатит, Минфин, а то я смотрю, сейчас Кудрин говорит – надо сократить количество денег. У нас дорог нет, какое количество денег? У нас в регионе, в Кургане, нам выделяют из федерального бюджета на строительство дорог на 1 км дорог при нескольких тысячах километров дорог в Кургане. О чем мы говорим? Каких денег, какое количество денег надо сокращать в России, чтобы совладать с инфляцией?

А. ПЛЮЩЕВ: Хорошо, но по нынешним соглашениям, уже один раз замораживали цены, сейчас продлят. Но, тем не менее, наши слушатели, каждый, кто нам звонит, говорит – каждый дорожает, каждый день.

С. ЛИСОВСКИЙ: Во-первых, дорожает. Потом, что такое социальный пакет, будет у нас 7-8 наименований, которых либо не будет в магазине, либо они будут такого качества, что их брать никто не будет, а все остальное будет дорожать. Больше того, если вы читали внимательно между строк, там же написано как, что сейчас эти поднимут на 5-6%, а потом опять заморозят. Но они и так не собирались на большее поднимать на ближайшие два месяца. Они сейчас поднимут на 5%, как хотели, а потом опять подождут немножко, потерпят несколько дней, даже не месяцев, а именно дней, опять поднимут свои 5%, чтобы компенсировать инфляцию. Все перекладывается на плечи потребителя, в данном случае, еще и на плечи сельхозпроизводителей, вот в чем проблема-то.

И. МЕРКУЛОВА: Я просто хотела все-таки вернуться к этому вопросу о том, что, может быть, какие-то меры принять в отношении перекупщиков?

С. ЛИСОВСКИЙ: Нет перекупщиков, мы о чем говорим?

И. МЕРКУЛОВА: Как нет?

С. ЛИСОВСКИЙ: Нет перекупщиков, перекупщики – это на базаре, уже давно закончилось, сейчас молоко покупают крупные переработчики. У нас четыре компании держат рынок молока. Они не перекупщики, они монополисты, по сути. Надо антимонопольному комитету с ними работать, я же уже говорил, в три раза цена на полке отличается от закупочной. О чем это говорит? Это спекуляция.

И. МЕРКУЛОВА: С молоком там вообще отдельная история, там поскольку…

С. ЛИСОВСКИЙ: Нет, это с любой группой товаров, мясная группа, у нас тоже, у нас нет перекупщиков на мясной группе, у нас есть уже крупные монополисты.

И. МЕРКУЛОВА: Т.е. получается, что есть монополисты?

С. ЛИСОВСКИЙ: Конечно.

И. МЕРКУЛОВА: Которые напрямую общаются с торговыми сетями, и, соответственно, это результат?

С. ЛИСОВСКИЙ: Нет, торговые сети сами являются, у нас торговые сети являются монополистами в закупке и переработчики, вот кто у нас основной.

И. МЕРКУЛОВА: Т.е. они между собой договариваются?

С. ЛИСОВСКИЙ: Да, и во всем мире ведь что такое продуктовая цепочка, т.е. сельхозпроизводитель, самый, я считаю, уважаемый во всем мире, самый ценимый, это переработчики, это тот, кто реализует, торговые сети. Во всем мире, во всех странах эта цепочка регулируется государством, т.е. какая норма прибыли остается в каждом звене. Обычно две трети прибыли остается у производителей, потому что они основа основ, потому что переработку можно построить за два года, сети за год, а производство сельскохозяйственное – десятилетия. Поэтому, естественно, если ты сохранил производительность, ты сохранил свою, скажем так, независимость. Поэтому две трети остается у производителей, а одну треть делят между собой переработчики и торговые сети. У нас все происходит наоборот.

И. МЕРКУЛОВА: Почему с этим-то не разобраться?

С. ЛИСОВСКИЙ: У нас одна пятая, одна четвертая остается у сельхозпроизводителей, еле-еле покрывая их себестоимость, давая немножко на развитие, и то это только сейчас, по молоку, три года до этого молоко продавалось по себестоимости практически. А остальное делят между собой сети. Почему у нас владельцы торговых сетей покупают себе билет в космос слетать за 20 млн., вы не спрашивали?

И. МЕРКУЛОВА: Это все понятно, хорошо, почему с этим-то не разобраться?

С. ЛИСОВСКИЙ: А кто будет разбираться-то?

И. МЕРКУЛОВА: Не знаю, я вас спрашиваю, вы в СФ заседаете.

С. ЛИСОВСКИЙ: Мы пытались регулировать торговые сети, Минсельхоз еще два года назад вместе с нами, мы вышли на думу с предложением закона о регулировании торговой наценки. Так не получилось, слишком мощное лобби с той стороны. Мало того, что дума даже не стала это обсуждать, и правительство тут же от этого отказалось.

А. ПЛЮЩЕВ: Ирина Николаевна радикальные меры предлагает – господа, проще ввести для пенсионеров карточки, чтобы как-то обеспечить достойный уровень жизни для пенсионеров.

С. ЛИСОВСКИЙ: Это все правильно, карточки, но это решение проблемы на полгода. Что происходит, например, та же ситуация с горюче-смазочными материалами, сейчас мы приняли программу, 17 млрд. на два года выделили компенсировать производителям сельхозпродукции затраты на посевную и уборку урожая, потому что дорожает солярка. Что происходит, по сути, мы просто деньги отдаем нефтяным компаниям. Т.е. они поднимают цену, государство вроде бы сельхозпроизводителям дает компенсацию, компенсацию отдают нефтяным компаниям. Т.е. мы, по сути, отдаем бюджетные деньги нефтяным компаниям. У меня был год назад разговор с одним владельцем крупнейшей нашей нефтяной компании. Я ему позвонил, говорю – знаете, мы хотим сейчас попробовать программу биотоплива развивать. Может быть, вы поддержите, потому что это качество бензина, вообще это во всем мире сейчас очень…

А. ПЛЮЩЕВ: Актуальная вещь.

С. ЛИСОВСКИЙ: Актуальная вещь. Он мне смеется и говорит – Сергей, а нам солярку девать некуда, какое биотопливо? Я говорю, в каком смысле, у нас все дорожает, он говорит – дорожает, потому что рынок такой, нам дают возможность ее поднимать. Говорю, а почему у вас, у нас переизбыток солярки, у нас у всех старые заводы, у нас солярка как отход. Если, допустим, в Европе…

А. ПЛЮЩЕВ: Продать в Европу ее нельзя.

С. ЛИСОВСКИЙ: Объемы не те и качество не то. Т.е. им девать ее некуда, а у нас правительство позволяет ее поднимать в цене. Они блокируют, было в Минсельхозе полтора года назад, еще тогда замминистра Митин собрал совещание с нефтяными компаниями по развитию биотоплива. Так ему вообще сказали, что это предательство национальных интересов, мы углеводородная держава, вообще должны забыть про биотопливо.

А. ПЛЮЩЕВ: Дмитрий вас поддерживает и пишет, что цены, в основном, растут из-за повышения стоимости газа и электроэнергии, Чубайс все регулирует вместе с газовщиками.

И. МЕРКУЛОВА: Да, у них тоже монополия.

С. ЛИСОВСКИЙ: Это правда, это так и есть. Больше того, там еще более глобально, это еще из-за нерегулируемых государственных расходов, посмотрите, как у нас вырастают чиновники, а что такое чиновник? Чиновник – это потребитель, который не производит товара. Т.е., на самом деле, это самое страшное, что есть в экономике. Т.е. мы ему платим деньги, он покупает товары, которые он не производит. У нас все больше и больше, больше того, эти чиновники живут лучше всех. А я уже не говорю про госмонополии, как живут у нас, какие бонусы у нас имеет менеджер госмонополии, практически те же государственные чиновники. На самом деле, это люди, которые не производят товары, не производят прибавленную стоимость, но пользуются всеми благами. Вот вам и инфляция откуда идет. Почему про это молчат все?

А. ПЛЮЩЕВ: Мы вернемся в нашу студию через минуту с небольшим. Я лишь напомню нашим слушателям смс-номер, по которому они могут задавать свои вопросы Сергею Лисовскому, он заместитель председателя комитета по аграрно-продовольственной политике СФ, номер + 7 985 970 4545. Кстати, и без этого сообщений и вопросов очень много. Через минуту с небольшим встретимся.

РЕКЛАМА

А. ПЛЮЩЕВ: Мы продолжаем разговор с Сергеем Лисовским, заместителем председателя комитета по аграрно-продовольственной политике СФ, речь идет о продлении соглашения о замораживании цен на продукты питания. Сергей Федорович говорит, что это бесполезно.

И. МЕРКУЛОВА: Более того, это ударит по отечественному производителю. А можно понять, вы говорите, от импорта отказаться, отечественный производитель, он вообще жив еще? Он способен обеспечить потребности?

С. ЛИСОВСКИЙ: Дело в том, что национальные проекты, которые (НЕРАЗБОРЧИВО), они, действительно, работают. Но здесь получается, что одна рука дает, другая отнимает. Если взять Медведева как вице-премьера, он реально…

И. МЕРКУЛОВА: А есть такой нацпроект, сельское хозяйство?

С. ЛИСОВСКИЙ: Да, у нас национальный проект, сельское хозяйство, оно достаточно эффективно, хотелось бы больше денег, но то, что есть, эффективно работает. Но что происходит, например, взять мою Курганскую область, представителем которой я являюсь в СФ, два года назад все откликнулись, многие фермеры у нас взяли кредиты и вырастили, например, свинью, достаточно много. Но получилось так, что ее продать нельзя было никому, все было занято импортом. Многие разорились. Т.е. они не могли продать свинью.

А. ПЛЮЩЕВ: Заняты импортом – это импорт получался дешевле или никто не хотел брать, потому что… каков механизм?

С. ЛИСОВСКИЙ: Происходит такая ситуация, что…

А. ПЛЮЩЕВ: Замещения.

С. ЛИСОВСКИЙ: …наших переработчиков подсадили на иглу, наши переработчики сидят на полуфабрикатах импортных. Т.е. они не могут переработать свинью с поля, скажем так, привезли свинью, забили, разделали, распотрошили, обваляли и после этого переработали. У них этой цепочки всей нет. У них есть самая дешевая, которая просто берет полуфабрикат и делает из него колбасу, проще говоря. Поэтому они не могут переработать. Я считаю, что их специально подсадили на эту историю для того, чтобы они не могли перерабатывать национальный продукт. Потом, все импортное мясо, которое к нам заходит, оно субсидированное. Например, в Европе до последнего времени, если европейская компания экспортировала к нам курицу, 60% себестоимости ей возвращали, представляете?

А. ПЛЮЩЕВ: Мне кажется, это…

С. ЛИСОВСКИЙ: Как конкурировать с таким продуктом?

А. ПЛЮЩЕВ: Ответ Олегу из Саратова, который спрашивает, объясните мне, дураку, американские окорочка стоят 60 руб., наши, михайловские, 40 км от Саратова, 80 руб., это именно из-за этого?

С. ЛИСОВСКИЙ: Это именно из-за этого, это раз. А потом, качественное дешево не бывает. Т.е. это я всегда удивляюсь, наши люди экономят рубль на окорочках, а потом тратят 6 руб., чтобы лечиться.

И. МЕРКУЛОВА: Не экономят они, просто нет у них.

С. ЛИСОВСКИЙ: Чтобы лечиться, понимаете, дело в чем? Я даже своей маме говорю, когда мама у меня говорит – я сходила в магазин, что-то дорого. Я говорю – мама, мне гораздо дороже потом оплачивать твое лечение. Ведь что такое качественное питание, это здоровые люди, которым не надо тратиться на их лечение. Ведь мы забываем об этом, что все это взаимосвязано. Куриные окорочка, как сказал мне один импортер, улыбаясь, говорит – Сергей, ты же понимаешь, мы можем вам поставлять окорочка по цене транспортировки. И они всегда держат цену чуть ниже нашей. Причем я заметил, начинает у нас подниматься свинина, сразу же они поставляют нам свинину чуть ниже нашей цены, чтобы мы не могли развиваться. И это обязано регулировать государство. Получается, государство дает на развитие нацпроектов деньги, но не регулирует рынок импорта. Больше того, Минэкономразвития планирует увеличение импорта каждый год. Причем я говорю – а где у вас логика, вы хотите, чтобы развивалось сельское хозяйство, оно, действительно, развивается, в птицеводстве у нас от 15 до 20% в год объемы увеличиваются, в свиноводстве примерно столько же. В пшенице мы достигаем хороших результатов. А при этом вы увеличиваете импорт. Количество людей, мы знаем, в России снижается, т.е. объем рынка потребления снижается, а мы увеличиваем собственное производство и импорт.

И. МЕРКУЛОВА: Все-таки собственное производство, оно увеличивается?

С. ЛИСОВСКИЙ: Собственное производство увеличивается, но рынки заняты уже, т.е. получается, говорю, как в Кургане, у нас фермеры не могли продать свою свинину.

А. ПЛЮЩЕВ: Так, сейчас еще несколько вопросов от наших слушателей, + 7 985 970 4545, это номер смс, по которому можно спрашивать. Полина из Москвы спрашивает, говорит – Лисовский лукавит, только что пришла из магазина «Перекресток», сливки – 200 грамм Останкинского завода, 10% жирности, стоят 13 руб., яйца – 35, но они не московские. В чем лукавство, непонятно. Поясните, Полина, по-моему, все не противоречит одно другому. Сейчас, еще, секундочку, скажите, почему цены на минеральные удобрения за последние три месяца выросли в 2.5 раза, с 8.5 рублей за килограмм до 17.5, как сеять и сажать в этом году, что будем есть в следующем, спрашивает Алексей.

С. ЛИСОВСКИЙ: Это продолжение моей темы, когда я говорю, что себестоимость растет. Если взять дальше, когда я начал с энергетики, вы спросили, причем здесь яйцо, так вот, если взять дальше, то ведь курицу надо и кормить зерном. А чтобы вырастить зерно, нужны не только минеральные, просто нужны удобрения. Они дорожают у нас каждый год, причем дорожает не на 5-6%, в том году подорожали практически на 60%. В этом за январь подорожали на 10%. Это все ложится на себестоимость сельхозпродукции.

И. МЕРКУЛОВА: Тем не менее, мне кажется, если говорить о товарах импортных и отечественных, продовольственных, все-таки как-то больше народ склоняется к тому, что отечественное лучше.

С. ЛИСОВСКИЙ: Отечественное, действительно, лучше, но ведь не бывает качественное и дешевое, это первое. Второе, у них продовольствие субсидируется, мы все время об этом забываем. Простые цифры, в Европе на гектар пашни государство выделяет, в средней Европе, от 200 до примерно 400 евро на гектар. В Норвегии, в северных странах эта сумма доходит до 2 тыс. на гектар. В России помощь государства примерно 5-7 евро на гектар. Т.е. это несопоставимо. И при этом мы еще умудряемся примерно конкурировать с ними по ценам розничным, примерно. Но, я говорю, по молоку, опять же, мне почему-то, я понимаю, на бытовом уровне люди могут не верить, но экономисты даже не знают ситуации. Рынок молока последние 2.5 года, наши производители молока торговали примерно, производители, я не говорю – переработчики, торговали на уровне себестоимости. Допустим, средняя цена была 7.50, т.е. 8.50, себестоимость была в районе 7.50-8 рублей, т.е. у них оставалось 50 копеек. Т.е. это даже не покрывало инфляцию, которая была в это время. Это было три года, только последний, когда уже загубили, как говорил, в Саратове не было даже на детское питание молока, только осенью этого года, когда рынок мировой обвалился по молоку, только тогда стали переработчики платить уже по 12-15 руб. за молоко.

И. МЕРКУЛОВА: А ситуация с молоком, кстати, какова? Не будет кризиса? Говорят, китайцы стали пить молоко, во всем мире дефицит.

С. ЛИСОВСКИЙ: Не только китайцы здесь, во-первых, отменили эти субсидии (НЕРАЗБОРЧИВО) не отменили совсем, но в Европе сократили субсидии на молоко, сразу цена на молоко выросла. Т.е., по сути, на сегодняшний день российское производство, оно более эффективно, чем западное. Т.е. если бы не было этих субсидий, себестоимость нашего продукта ниже, чем западная.

И. МЕРКУЛОВА: А в чем эффективность-то?

С. ЛИСОВСКИЙ: Себестоимость ниже.

И. МЕРКУЛОВА: Просто дешевле стоит, да?

С. ЛИСОВСКИЙ: Качественно производишь качественный продукт дешевле, значит, ты более эффективен. Но за счет субсидий западных у них получается, что они могут продавать по цене, ниже нашей. И они специально это делают, чтобы всегда торговать на уровне нашей себестоимости, чтобы мы не могли развиваться, вот в чем проблема-то, что наши рынки продовольствия регулирует не наше правительство, а западные компании.

А. ПЛЮЩЕВ: Касаясь…

С. ЛИСОВСКИЙ: И государства.

А. ПЛЮЩЕВ: Возвращаясь, точнее, к вопросу о сегодняшнем соглашении о замораживании цен, во-первых, как долго их можно держать замороженными? Хотя мы понимаем, что они все равно растут.

С. ЛИСОВСКИЙ: Если собаку не кормить, через сколько она умрет? Примерно так. Через сколько умрет наше сельское хозяйство, если его не корить? Потому что если заставлять крестьянина торговать ниже себестоимости, да, есть люди на селе, которые доярки, они 40 лет доили корову, они будут до смерти ее доить, даже если будут им, вы знаете, задерживать зарплату на полгода, как у нас это было уже, да? Они просто живут этим. Но скоро эти люди просто отойдут биологически, уже новых не появится, потому что сейчас проблема населения, никто не хочет работать.

А. ПЛЮЩЕВ: За такие деньги.

С. ЛИСОВСКИЙ: За такие деньги, и работа очень тяжелая.

А. ПЛЮЩЕВ: Хорошо, и еще об этом же соглашении. До мая продлят, допустим, как-то по чуть-чуть будет расти или не по чуть-чуть, не знаю, но, видимо, все равно меньше, чем могло бы без этого соглашения расти. Что будет после мая, насколько вырастут цены на сельхозпродукцию?

С. ЛИСОВСКИЙ: Сейчас мировая тенденция, цена на продовольствие растет. Это в то же время, если взять Финляндию, там цены не растут. А знаете, почему?

И. МЕРКУЛОВА: Вообще ни на что?

С. ЛИСОВСКИЙ: Нет, там… в Европе выросло на молоко на 70%, на мясо выросло процентов на 20, а в Финляндии не выросло. Знаете, почему? Потому что они все сами производят. Они не зависят от мирового рынка продовольствия, они сами все производят. Сами субсидируют, сами разбираются со своими переработчиками, сетями, производителями, поэтому у них цены не выросли ни на копейку. Если бы мы тоже пошли по такому пути, мы имели бы то же самое, мы бы сами регулировали свои цены, сами регулировали свои рынки продовольственные. Но мы, к сожалению, мало того, что не делаем, мы и не хотим этим заниматься. Т.е. чем должно было сегодня правительство, на чем разойтись, скажем так, первое, программа регулирования продовольственных рынков, государственная программа. И не министерству отдавать, которое не хочет этим заниматься, Минэкономразвития, а это должна быть программа на уровне закона, принятого Думой и Советом Федерации, где четко проговаривается, что в течение пяти лет мы должны снизить долю импортной продукции до 10%, 10-15% максимум. Второе, это реальные субсидии в сельское хозяйство не на уровне 1%, как у нас, даже слаборазвитые страны субсидируют продовольствие на уровне 5%, а европейские страны – до 20, а есть и до 40% от расходной части бюджета. Хотя бы давайте 5% сделаем расходной части бюджета, направим их на развитие сельского хозяйства, чтобы у нас люди оставались там жить, нам же там надо строить дороги, детские сады, школы. Потому что у нас Фурсенко выступал, министр наш образования, и с радостью говорил, что они сокращают сельские школы, укрупняют их. А как нам требовать, чтобы люди остались на селе жить, если некуда детей в школу направить, как они будут там жить, как молодые специалисты там смогут?

А. ПЛЮЩЕВ: Я все же повторю свой вопрос, потому что и людей это интересует. Даша, например, спрашивает – ваш прогноз, что будет с ценами…

С. ЛИСОВСКИЙ: Прогноз…

А. ПЛЮЩЕВ: …на сельхозпродукцию.

С. ЛИСОВСКИЙ: …будет жесткий всплеск на продовольствие, потому что, смотрите, пшеница сейчас растет 5-8% в месяц, в мясе себестоимость пшеницы – это примерно 40-45%, подсчитайте, насколько должно вырасти мясо, чтобы хотя бы компенсировать рост себестоимости только по пшенице. Энергетика растет также, ЖКХ растет также. ЖКХ – это что, на многих предприятиях уже люди пришли и говорят – повышайте нам зарплату, потому что наша зарплата, мы даже не можем за квартиру заплатить, за коммунальные услуги. Повышение зарплаты тут же у всех работников.

А. ПЛЮЩЕВ: По мерам, можно я спрошу по мерам. Вы говорите, ограничить импорт, довести его, допустим, до 10%.

С. ЛИСОВСКИЙ: Принять программу.

А. ПЛЮЩЕВ: Программу, да.

С. ЛИСОВСКИЙ: Отказа от импорта.

А. ПЛЮЩЕВ: Я просто, может быть, это несравнимые вещи.

И. МЕРКУЛОВА: Это же тоже получается наступление на какие-то рыночные отношения.

А. ПЛЮЩЕВ: Вспомним автопроизводителей, они же добились повышения пошлин на импортные автомобили. Привело ли это к тому, что мы имеем дешевые…

И. МЕРКУЛОВА: Качественные машины.

А. ПЛЮЩЕВ: …хорошие качественные наши автомобили?

С. ЛИСОВСКИЙ: Немножко путаете, мы добились повышения пошлин, при этом оставили монополиста, «АвтоВАЗ», который, по сути, был госструктурой. А государственные структуры не могут быть эффективны в экономике. Если бы мы, как делает, например, та же Америка, она сначала выращивает две конкурирующие компании, распределяет между ними рынок, а потом открывает рынок для импортеров, именно так поступает американское правительство. Туда нельзя зайти на рынок, если там нет двух крупных компаний, которые делят этот рынок, просто нельзя, тебя не пустят на этот рынок, это законом запрещено. А мы оставили один «АвтоВАЗ», «ЛогоВАЗ», дали ему монопольное владение рынков. Имеем то, что имеем.

И. МЕРКУЛОВА: Скажите, а сельское хозяйство, оно вообще может быть рентабельным?

С. ЛИСОВСКИЙ: На сегодняшний день, да, я же сказал, что мы на сегодняшний день производим, если взять чистую себестоимость, без субсидий, мы эффективнее, чем Европа. Это признают, я со многими европейскими сельхозниками встречаюсь, они это признают. Но у них субсидии в разы больше, чем у нас. Я говорю о прямых субсидиях. Но у них же есть и косвенные, это бесплатное образование для сельских жителей. Это инвестиции в дороги, в инфраструктуры, чего у нас нет. Это специальные кредиты, практически нулевые, для жилищного строительства на селе. Это бесплатное питание в сельских школах и т.д. Это же тоже субсидии. Но они их вообще не считают, это у них идет отдельно социальная программа. А у нас на все про все 1%, это и на сельские дороги, и на школы, и на молодых специалистов, и на субсидирование прямого производства и т.д.

И. МЕРКУЛОВА: Здесь, кстати, по поводу производителей тоже не совсем понятно, сельхозпроизводителей крупных, потому что, например, сельскохозяйственные угодья в Подмосковье, если мы посмотрим, они же сокращаются неуклонно.

С. ЛИСОВСКИЙ: Дело в чем, у нас Подмосковье, у крупных городов…

И. МЕРКУЛОВА: Так и должно быть?

С. ЛИСОВСКИЙ: Это логично, но у нас огромные угодья, у нас Москва же это не вся Россия, у нас огромное количество еще земли, которая не востребована, хотя идет эффективное, мы начали эффективно, взять, опять же, Курган, четыре года назад я начинал там работать, было 900 тыс. га земли не возделаны. На сегодняшний день осталось только 100 тыс. Я думаю, в следующем году не останется ни клочка земли не возделанного. Т.е. мы развиваемся, мы эффективны. Но государство должно помогать, больше того, сейчас идет борьба за рынки. Когда появилось российское продовольствие, нас уже импортеры стали не пускать, они мощное лобби же и в России, в правительстве, на местах.