Два сценария развития экспорта от ЦБ: по какому из них пойдет Россия

Экспорт России, который в последнее время сокращается, будет развиваться по двум сценариям — восстановление или разворот на внутренний рынок, считают в ЦБ. РБК проанализировал, какой из этих сценариев видится более вероятным

В Центробанке выдвинули два основных сценария будущего развития российского экспорта. Сейчас объем поставок российской продукции за рубеж сокращается: в частности, экспорт в четвертом квартале 2023 года оказался «заметно ниже» октябрьского прогноза ЦБ. Причины этого и перспективы дальнейшей динамики ЦБ представил в опубликованном впервые 27 февраля резюме обсуждения ключевой ставки.

Первый сценарий предполагает, что сокращение экспорта временное. Оно вызвано подстройкой к меняющимся условиям и усложнению расчетов и логистики. Со временем по мере адаптации к этим ограничениям экспорт будет восстанавливаться с учетом роста мировой экономики, говорится в сводке ЦБ.

Во втором сценарии экспорт сокращается в ответ на структурно изменившиеся условия, и восстановление в ближайшей перспективе будет ограниченным. В такой ситуации часть объемов экспортной продукции будет перенаправлена на внутренний рынок, что может действовать как дезинфляционный фактор в силу увеличения предложения. «Переориентация компаний с экспорта своей продукции на внутреннего потребителя — одно из характерных проявлений происходящей структурной трансформации экономики», — отмечает ЦБ. Отчасти эти процессы уже наблюдаются, например на Урале, где ранее выпуск продукции местных предприятий во многом был ориентирован на экспорт, говорится в обзоре.

РБК разбирался, какой из описанных ЦБ сценариев реалистичнее и какие у них есть риски.

Почему сокращается экспорт

Согласно данным ФТС, стоимостный объем экспорта из России в 2023 году составил $425,1 млрд, что на 28% меньше, чем в 2022 году. В 2022 году вследствие, в частности, взлета цен на нефть после начала военной операции на Украине сложилась очень высокая база по экспорту. Но результат 2023 года оказался ниже и по сравнению с 2021 годом ($493 млрд), практически на уровне показателя 2019 года.

С декабря произошло заметное ухудшение условий внешней торговли, в том числе снижение цен на товарно-сырьевых рынках, расширение дисконта для российской нефти, дополнительные сложности с платежами, констатируют в ЦБ. Казначейство США заявляло 23 февраля, что дисконт на российскую нефть Urals к Brent увеличился до $19 в феврале с $12–13 в октябре.

Минэкономразвития в сентябрьском прогнозе предупреждало, что ключевым риском cо стороны внешних условий остается замедление мировой экономики — это может негативно сказаться на спросе на традиционные товары российского экспорта и привести к снижению экспортных цен. Соответственно, это создает риски для развития отраслей, ориентированных на экспорт, а также для бюджета (прежде всего в части нефтегазовых доходов).

В Центробанке также указывают, что цены российских товаров не так высоки, поскольку рост мирового ВВП во многом связан с сектором услуг. «Этот сектор менее материалоемкий. Как следствие, мировой рост сейчас в целом оказывает меньше поддержки ценам на товары российского экспорта», — говорится в резюме по ставке.

Как меняется структура торговли

На фоне санкций кардинально поменялась структура торговых партнеров России. Так, российский экспорт в Европу снизился в 2023 году на 68%, до $84,9 млрд, экспорт в страны Америки сократился на 40%, до $12,2 млрд. Доля европейских стран в российском экспорте снизилась с 45% в 2022 году до 20% в 2023-м. Доля Азии в экспорте из России (во многом — за счет Китая), напротив, выросла — с 49 до 72%, следует из данных ФТС. Поставки из России в Китай в 2023 году увеличились на 12,7%, до $129,1 млрд, отчитывалось Главное таможенное управление КНР.

Как изменилась товарная структура российского экспорта за последние два года, в статистике ФТС отследить невозможно — служба приостановила публикацию таких данных. Однако они есть в «зеркальной» статистике стран-партнеров. К примеру, у Китая в 2023 году опережающими темпами росли закупки в России алюминия (в 2,1 раза к 2022 году), растительных масел (в два раза), масличных семян и плодов (на 80%), драгоценных металлов (на 43%), писал РБК. В Банке России отмечают, что структура российского экспорта меняется, в частности, все большую долю в нем занимает экспорт сельхозпродукции.

При сокращении экспорта объем импорта товаров в Россию, напротив, растет: в 2023 году он составил $285,1 млрд, что почти на 12% больше показателя 2022 года, следует из данных ФТС. В результате профицит торгового баланса сокращается: по данным ЦБ, в 2023 году по товарам он снизился в 2,6 раза, до $120,1 млрд, с $315,6 млрд в 2022 году, что было его историческим максимумом.

«Динамика экспорта обусловлена снижением цен на базовые товары российского экспорта (прежде всего нефть, газ и нефтепродукты), которое наблюдалось одновременно с сокращением физического объема вывоза», — объясняли причины эксперты Института Гайдара в мониторинге экономической ситуации за январь—февраль. В 2021 году на долю основных энергоносителей (сырая нефть, нефтепродукты, природный газ, СПГ) пришлось 49% российского экспорта, сообщал ЦБ.

Какой сценарий реалистичнее

Опрошенные РБК эксперты скорее считают, что более реалистичным выглядит выполнение первого сценария динамики экспорта, когда его восстановление будет происходить вместе с преодолением временных санкционных барьеров. В то же время они не исключают, что часть экспортных товаров придется направить на внутренний рынок, хотя возможности спроса на нем ограничены. РБК направил запрос в Минэкономразвития.

Научный сотрудник Института экономической политики им. Гайдара Дмитрий Кузнецов, оценивая перспективы реализации первого сценария, говорит, что экспорт действительно будет восстанавливаться — не только и не столько за счет роста мирового спроса, сколько за счет поиска альтернативных путей поставок российских товаров на внешние рынки. «Мировой опыт показывает, что страны под санкциями все-таки не полностью исключены из глобальной торговли при условии, что могут предложить покупателям товары, в которых эти покупатели заинтересованы», — отмечает он.

Вынужденная подстройка под ограничения и транзакционные издержки снижают доходы экспортеров, добавляет Кузнецов. У государства есть инструмент уменьшения издержек, а именно — отмена ряда текущих экспортных ограничений. В частности, с 1 октября в России действуют временные гибкие экспортные пошлины на широкий перечень товаров с привязкой к курсу рубля. На данный момент срок действия этих пошлин ограничен 2024 годом. Наиболее вероятна комбинация двух сценариев динамики экспорта, полагает ведущий эксперт ЦМАКП Андрей Гнидченко. По его оценке, для одних видов экспортной продукции больше вероятна реализация первого, «временного» сценария, для других — второго, «структурного». Временный характер сокращения экспорта относится к сырьевой и смежной с ней продукции — топливо, металлы, удобрения, продовольствие, за исключением древесины, конкретизирует он. Здесь происходит относительно успешная переориентация поставок на рынки дружественных стран.

«В то же время структурно изменившиеся условия характерны для товаров более высокой степени переработки — машины и оборудование, изделия из металлов, химическая продукция, кроме удобрений. Такую продукцию труднее перенаправить на новые рынки (многие страны защищают локальные рынки готовой продукции, действуют нетарифные барьеры). При этом на такие товары высокой степени переработки сохраняется повышенный спрос на российском рынке», — рассуждает эксперт.

По мнению старшего научного сотрудника РАНХиГС Александра Фиранчука, у России есть шанс восстановить объемы экспорта, но в физических, а не стоимостных объемах. «Вероятно, что реализация сырьевой продукции на внешних рынках будет требовать увеличения дисконтов для покрытия возросших рисков покупателей. В результате может возникнуть ситуация, когда при относительно стабильных физических объемах экспорта будет наблюдаться более выраженное снижение его стоимостных объемов. Это в большей степени относится к топливно-энергетическим товарам и в меньшей — к товарам, выведенным из-под действия санкций, в том числе сельхозпродукции и удобрениям», — поясняет он.

Восстановление экспорта до его максимальных уровней 2021–2022 годов в принципе невозможно, категоричен главный макроэкономист УК «Ингосстрах-Инвестиции» Антон Прокудин. В частности, поднять цены на российский экспорт способна лишь острая нехватка товаров из-за перебоев с поставками из других стран. Более реалистичны, по мнению эксперта, три других сценария: удержание цен на текущих уровнях, снижение цен из-за мировой рецессии или временное повышение цен на нефть и газ из-за локальных конфликтов (например, на Ближнем Востоке). Институт международных финансов (IIF, Вашингтон) писал, что стоимость нефти в среднем за 2024 год может вырасти до $120 за баррель (в ценах 2022 года) в пессимистическом сценарии на Ближнем Востоке (интенсификация атак хуситов на суда в Красном море, война между Израилем и движением «Хезболла») — по сравнению с $80 в базовом сценарии.

«В третьем сценарии может временно укрепиться рубль, но затем последует пикирующее падение курса. В двух других — валютный курс будет слабеть из-за невозможности увеличить экспорт», — рассуждает Прокудин.

Каковы долгосрочные риски для российского экспорта

Из-за «глобального энергоперехода» поступление доходов от экспорта углеводородов даже в самом лучшем случае сократится минимум на 15% в ближайшие годы. «А в худшем случае, если и «санкционная война» продлится, и глобальный кризис окажется глубоким и примет структурный характер, это сжатие может составить около трети», — пишет руководитель направления анализа и прогнозирования макроэкономических процессов ЦМАКП Дмитрий Белоусов.

Ценам на энергоресурсы (основной экспортный товар России) угрожает мировой тренд на сокращение потребления углеводородов, согласен Прокудин. «Энергопереход собьет цены на нефть ориентировочно в 2030–2040 годах из-за затяжного периода падения выработки топлива. До этого времени энергопереход будет оказывать сдержанное влияние, которому нефтедобывающие страны смогут успешно противостоять», — отмечает он. По оценке Прокудина, сокращение спроса на углеводороды будет происходить и в развитых, и в развивающихся странах, в том числе в дружественных России.

Традиционные позиции России в мировой экономике — как экспортера ограниченного набора высокотехнологичной продукции (вооружения, атомные технологии и т.д.) и как крупнейшего игрока на энергетических рынках — сейчас оспариваются, предупреждает Белоусов. По его мнению, в условиях неизбежного сжатия энергосырьевой ренты нужно попытаться использовать такие возможности, как вхождение на рынки цветных металлов, важных для энергоперехода (медь, никель, литий и т.д.), развитие нефте- и газохимии, внутреннего производства удобрений и новых материалов, поставка «промежуточных решений» в сфере традиционной энергетики (низкоэмиссионные технологии сжигания углеводородов).

Почему нельзя все перенаправить на внутренний рынок

Несмотря на удорожание логистики и издержки, связанные с усложнением расчетов, цены поставок на внутренний рынок остаются заметно ниже экспортных, говорит Кузнецов. Кроме того, спрос на основные товары российского экспорта — нефть, нефтепродукты, газ, уголь, удобрения, пшеницу — на внутреннем рынке ограничен. Например, Российская ассоциация производителей удобрений оценивает потребность России в удобрениях в 5–6 млн т, в то время как производство в 2023 году составило 26 млн т, приводит данные эксперт. Причем даже снижение цен не сможет разогнать потребление внутри страны: компании не могут работать себе в убыток и снижать цены постоянно.

Более того, как считает Кузнецов, в некоторых случаях ограничение экспорта может увязываться с опережающим ростом внутренних цен. Например, в ситуации с природным газом и обрывом поставок на европейские рынки. Власти ранее решили проиндексировать оптовые цены на газ выше ожидаемых уровней инфляции в 2024 и 2025 годах, при том что в 2022 году индексация тарифов на газ производилась дважды, напоминает эксперт. «Раньше внутреннее потребление фактически частично субсидировалось поставками на экспорт», — поясняет он.

Переориентации на внутренний рынок значительных объемов сырьевой и смежной продукции ожидать не стоит, говорит Гнидченко. Она возможна только в относительно скромных масштабах — если российские производители будут предъявлять спрос на дополнительные объемы сырья для производства тех товаров, в которых на внутреннем рынке сейчас отмечается значительная потребность, считает он. «Думаю, что более вероятна переориентация экспорта товаров более высокой степени переработки для удовлетворения потребностей российского рынка», — говорит Гнидченко.

На внутреннем рынке есть спрос на товары глубокой переработки, соглашается Фиранчук. Например, топливо. «Увеличение объемов реализации топлива в России вполне вероятно. С одной стороны, это приведет к снижению цен и сокращению инфляционного давления, но, с другой стороны, в перспективе повысит зависимость российской экономики от низких (относительно мировых) цен на топливо и в результате снизит эффективность через переток труда и капитала в более энергоемкие секторы», — рассуждает он. Эксперт предупреждает, что в целом наращивание объемов глубокой переработки сырья внутри страны требует долгосрочных инвестиций в производство, а в связи с возросшими издержками возможности инвестирования ограничены.

Внешнеторговые ограничения могут затронуть экспорт опосредованно — через импорт комплектующих и оборудования, обращает внимание Кузнецов. В январе 2023 года Банк России в аналитической записке «Ограничения на импорт сдерживают экспорт» (.pdf) писал, что наиболее уязвимыми к ограничениям импорта оказались предприятия, экспортирующие свою продукцию. «Таким образом, возникшие в результате санкций проблемы с поставками нужного импорта могут привести прежде всего к снижению конкурентоспособности российского экспорта и ограничению возможностей для его диверсификации», — подчеркивали аналитики ЦБ. Даже если это не остановит экспорт, невозможность ввести комплектующие или их удорожание может ударить по издержкам, и тогда компании будут вынуждены перекладывать это в цену, говорит Кузнецов.

Удастся ли преодолеть проблемы с логистикой и расчетами

Особую актуальность приобретают текущие сложности с расчетами за импорт, обострившиеся с подписанием в декабре 2023 года указа президента США, грозящего вторичными санкциями банкам из третьих стран за сотрудничество с российскими компаниями, попавшими под американские санкции за принадлежность к отрасли, которую власти США считают частью «военно-промышленной базы». Указ негативно повлиял на расчеты в торговле России с Китаем, Турцией, Индией. Так, товарный экспорт Турции в Россию в январе 2024 года снизился до $628 млн — минимума с мая 2022 года (в январе 2023 года было свыше $1 млрд), сообщило 28 февраля турецкое статистическое ведомство.

«В последнее время было много статей в СМИ о том, что китайские, индийские, турецкие и прочие банки отказываются от обслуживания счетов компаний, которые, даже не будучи внесенными в американские санкционные списки, рассматриваются ими как часть российского ВПК по новой американской дефиниции», — говорил РБК эксперт по вопросам санкций Ассоциации сертифицированных специалистов по борьбе с отмыванием денег (ACAMS) Джордж Волошин.

Логистические сложности с поставками товаров на сегодня в целом решены, но стоимость перевозок сильно выросла, говорит коммерческий директор транспортной компании «Модуль» Владимир Гай. Стоимость доставки товаров из стран Юго-Восточного региона кратно выше, чем из Европы, и проблема усугубляется тем, что изменился маршрут морских линий в связи со сложной ситуацией в Красном море при движении через Суэцкий канал, добавляет директор по развитию бизнеса SOTA Logistic Игорь Чернышев. «Продолжает расти и стоимость самого товара из-за дополнительных комиссий банков: Китай берет от 2,5 до 7% от суммы перевода, а Турция — от 5 до 15%», — утверждает он.

Турецкие экспортеры уже попросили свое правительство включить Россию в список стран, в расчетах с которыми не требуется проводить деньги через банк и декларировать операцию, писали турецкие СМИ. «В случае одобрения инициативы Россию включат в «особый» список торговых партнеров Турции, в котором уже есть Афганистан, Иран, КНДР, Белоруссия, Куба, Ливан, Молдавия и Таджикистан», — прогнозируют в SOTA Logistic.

Проблема с расчетами может тянуться бесконечно, говорит Фиранчук: как только бизнес находит способы обойти ограничения на расчеты, недружественные страны попытаются заблокировать работу таких методов. «Каждый раз это будет приводить к повышению рисков для наших торговых партнеров, что выльется в необходимость предоставлять скидки при экспорте и покрывать дополнительные издержки поставщиков при импорте товаров. Результатом таких процессов станет не прекращение, но снижение эффективности российской внешней торговли», — констатирует он.

Российские экспортеры также сталкиваются с увеличением срока платежа, сетует Чернышев. «Средний срок платежа из России в Турцию и Китай увеличился до 5–10 дней. В некоторых случаях задержки длились до 40 дней. Способ оплаты через третьи страны дорогой, а использовать цифровые активы сейчас не позволяет российское законодательство», — описывает он. Чиновник Минфина 29 февраля заявил, что ведомство продолжает работу над законопроектом, который, как ожидается, легализует в России майнинг и использование полученной таким образом криптовалюты для целей внешней торговли, писал РБК.

Переход на альтернативные методы расчетов — в национальных валютах, цифровых активах или бартерные сделки — происходит медленно, отмечает Фиранчук. «Все-таки расчеты в валютах развитых стран минимизируют издержки на их конвертацию, обеспечивают стабильность и возможность оплачивать товары в любой части мира. А у бартерных сделок два весомых ограничения: необходимость наличия посредников, подбирающих подходящие для бартерного обмена товары, которых в принципе немного, и несбалансированность торговли со многими странами», — заключает эксперт.