Роман Карпенко: «В сельхозмашиностроении всегда идет развитие». Техдиректор KOBLiK GROUP о трансформации рынка и привычках аграриев

KOBLiK GROUP объединяет четыре сельскохозяйственных машиностроительных предприятия в РФ и Белоруссии. Как изменения на рынке влияют на работу компании, как меняется от сезона к сезону спрос аграриев на технику и что нужно делать, чтобы оставаться в лидерах, поле.рф рассказал технический директор компании Роман Карпенко.

— Роман Николаевич, завершился очередной агросезон — по его итогам нам важно собрать мнения всех сторон, участвующих в развитии сельского хозяйства. KOBLiK GROUP активно заявила о себе в 2022 году, весной. Расскажите, что компания представляет собой спустя полтора года.

— Мы — ведущий производитель элеваторного оборудования, специализированной и универсальной прицепной техники — от кормораздатчиков и соломорезок до самосвальных прицепов, разбрасывателей и бункеров-перегрузчиков. В состав предприятий вошли площадки в Масловке (раньше известной как «Воронежсельмаш») и Семилуках (действовала как «Ромакс»), специализацией которых является производство оборудования для послеуборочной подработки и хранения зерна, а также подразделения в Смоленске (ранее была известна как «Интех») и Минске (до 2022 года — «Запагромаш»), выпускающие широкий спектр машин для измельчения, смешивания и раздачи кормов, транспортировки зеленой массы, внесения органических удобрений. Кроме того, в группу входит торговая сеть «Кузница» — официальный дилер ведущих мировых и общеизвестных брендов сельскохозяйственной техники, представленная более чем в 20 регионах РФ. Группа занимает первое место по объемам производства сразу в двух сегментах рынка агромашин: элеваторное оборудование и специализированные тракторные прицепы.

— В чем Вы видите роль машиностроительных компаний для АПК?

— Все мы выполняем две главных задачи. На уровне бизнеса — помогаем аграриям решить конкретные агротехнические задачи, позволяющие повысить рентабельность основного цикла сельхозтоваропроизводства, чтобы хозяйство могло больше зарабатывать. На уровне экономики страны — мы должны способствовать укреплению продовольственной безопасности. Весь смысл — делать такую технику, которая позволит извлекать избыток средств для развития своего агробизнеса.  При этом выпускаемый продукт должен не только выполнять свою номинальную работу, но и быть доступным по цене, ремонтопригодным, чтобы стоимость его владения была адекватной и приемлемой.

— Касаемо заработка в хозяйствах… По оценкам ассоциации дилеров, к концу 2023 года снижение спроса на рынке сельхозтехники составит не менее 25%. Вы видите эту тенденцию?

— Объективно в среднем по году доходность агробизнеса (да и не только его) снизилась. Но говорить, что «все пропало», на мой взгляд, нет оснований. Просто ультра- или сверхдоходность недавних лет ушла, и это достаточно обыденное явление, особенно на фоне рецессии в мировой экономике и геополитических событий. Могло быть намного хуже, а пожаловаться на судьбу — это все мы любим. Но наш аграрий — видел все, как и действующие машиностроители. Как говорится, «нас бьют — мы летаем».

Происходит изменение структуры потребления. Если раньше оборудование заказывали
и растениеводы, и животноводы, и те, кто занимается переработкой продукции, то теперь первые более пассивны. В то же время агропредприятия, у которых налажен цикл переработки — по мясу, молоку, подсолнечнику, включая масло, — наоборот, стали приобретать технику активнее. Тот факт, что зерно подешевело, играет на руку таким компаниям.

Текущая ситуация такова, что большинство ориентировано на простые и быстрые схемы: если труба налажена, все равно — нефтяная, газовая или зерновая, — то чем больше продадим, тем лучше. И чем выше будет цена продажи базового продукта, тем лучше. В новой же реальности, когда нам нужно опираться на экономику внутри, следует думать о внутренней переработке продукта, и тогда вся добавочная стоимость будет оставаться в нашей стране. Давайте начистоту: когда от 40% до 85% зерновых банально уходит на экспорт, странно удивляться, что бизнес сильно зависит от ценовой
и политической конъюнктуры. Запас прочности при такой модели ведения дел очень слабый.

Другой вопрос, что это не задача бизнеса — формировать благоприятную среду внутри, чтобы аграрии получили серьезные стимулы не играть в вывоз продукции низкого передела, а знали, что в них заинтересованы, что они под защитой и протекцией. С этим у нас, скажем так, далеко до совершенства, пусть и однозначно были позитивные подвижки в данном направлении.

Мое убеждение: наши аграрии заслуживают этих улучшений. Посмотрите, какой рост был показан в последние 10 лет даже при совсем незначительных благоприятных условиях — фактически АПК «тащил» на себе всю страну, оставаясь, пожалуй, единственной отраслью, которая стабильно давала рост и прогресс. Представьте, если бы российские сельхозтоваропроизводители получили такие же преференции и льготы, какие имеют фермеры в США или Франции. Думаю, при подобном сценарии мы бы удивили всю планету,
в самом лучшем смысле.

Резюмируя ответ: предприятиям надо повышать маржинальность за счет ухода в переработку, так у них будет запас располагаемых средств для развития, в том числе пополняя и улучшая свой машпарк.

— Вы исторически сильны в зерноочистке и сушке. Сокращается ли спрос на подобное оборудование, или подработка и хранение — это то, на чем экономить нельзя?

— Здесь имеет значение, какие культуры выращивает хозяйство,
в какие культуры движется рынок. Подсолнечник, рапс или кукуруза — их, допустим, невозможно убрать без сушки. Когда в регионах начинают возделывать эти культуры, то нужны сушилки.

Второй немаловажный фактор — это погодные условия. В прошлом году весь год был влажный, сырой, и осень была очень сложная. Ушли с уборкой-сушкой в зиму и покупали сушилки до зимы, даже в декабре. Потом в течение двух недель запускали и еще весь январь и февраль сушили продукт — такой аномалии ранее никогда не было. Но наш аграрий — упорный и всегда идет к цели, большинство, кто работает, закалены трудностями и настоящие молодцы.

В этом году начало лета было влажным, а вторая половина и осень — засушливыми в центральной части и в Поволжье, где находится основной рынок потребителей сушилок. Многие хотели бы расширить мощности по сушке — но, когда у тебя дефицит ликвидности, упала доступность денег (тех же кредитов), ты решаешь вопросы с запчастями, в авральном режиме занят обеспечением по расширению хранения — дело до сушки может и не дойти. Считаю, что в ближайшее время агропредприятия будут делать инвестиции в сушилки, которые можно быстро смонтировать: привез, установил на бетонные блоки — можно запускать в работу и начинать сушить.

Несмотря на все сложности, в этом году у нас достигнут рекорд по зерносушильному направлению как минимум за последние 10 лет: прирост по введенным в эксплуатацию сушильным комплексам составил 29%. Во многом наш рост по данной товарной группе связан с тем, что мы выпускаем шесть типов зерносушилок, для каждого клиента у нас есть решение. Отмечу, что в целом по стране направления по зерноочистке и сушке показали наименьшее снижение объемов поставок, в сравнении
с той же почвообработкой или самоходной техникой.

— Какие еще направления показывают хорошую динамику в этом году?

— В прошлом году мы открыли новое производство по прицепной технике, на воронежской площадке в Масловке развернули новую линию. Растем по универсальным полуприцепам, бункерам-зерноперегружателям, прицепам с толкающим бортом. Ранее эту нишу во многом занимали импортные бренды, теперь же мы и наши коллеги по отрасли представляем свои продукты.

— Вы готовы удовлетворять новые запросы клиентов — или у вас, условно, одна конструкция бункера-перегрузчика, и отклонения от нее не приветствуются?

— Предположу, что мы один из самых клиентоориентированных производителей в стране. Объективно: мы очень легкие на подъем и без проблем беремся за все то, от чего отказываются другие, предлагая только серийные продукты. У нас 60 конструкторов, и каждая серия машин непрерывно претерпевает апгрейды и модификации, добавляются опции, совершенствуется номинальное исполнение. Часто клиенты, исходя из своего опыта, начинают выдумывать еще что-то новое. И мы соглашаемся, идем
на такие доработки. Для нас это не проблема, а новая линия развития.

— Можете привести пример вот такой доработки, инициированной клиентом, которая потом пошла в серийное производство?

— У нас есть хопперы, бункеры-зерноперегружатели. В базе у них либо две, либо три оси — и все были изначально неповоротные. Клиент попросил: «надо, чтобы последняя ось была поворотная, нужна большая маневренность». Мы ввели в серию поворотную ось, затем отрегулировали угол наклона шнека, добавили сетки-делители, сделали исполнение с бункером из упрочненной нержавеющей стали (для работы с агрессивными сыпучими веществами — гранулированными удобрениями, если клиент применяет бункер не только под зерно, но и перед разбрасыванием). Потребитель в итоге проголосовал, и это стало номинальным исполнением: подобные перегрузчики нужны большинству. Поставив рядом две версии базового исполнения — прошлогоднюю и текущую — сразу можно все отличия увидеть.

В итоге в серии находится максимально улучшенный продукт, более универсальный, способный лучше удовлетворять потребности рынка. Из недавнего — открыли разработку «умного» прицепа, например.

— Умный? Как это будет работать?

— Изменение проходимости и вариативность давления на грунт за счет регулирования давления в шинах, регулировка скорости оборотов шнека, для понимания фактической выдачи продукта из бункера (с расчетом потребности в обслуживании и сервисе), построение геотрека для сохранения безопасности, система «свой—чужой» для блокировки несанкционированной выгрузки и так далее. Скоро будет возможность увидеть все эти решения в деле.

— Комплектующие в вашей технике — насколько велика доля импортных составляющих?

— Здесь пока не все так радужно. Любая машина в нашем портфеле продуктов содержит в среднем около 30% импортных компонентов. Ранее это были европейские комплектующие, в 2023 году мы активнее используем компоненты из условно дружественных или относительно нейтральных стран — из той же Турции. Мы каждый день замещаем подобные поставки, чтобы реализовать запросы внутри, но это процесс не быстрый — у нас годами строили торговые центры и плодили «эффективных менеджеров» вместо инженерно-технических кадров — другого и не могло произойти. Например, большую часть по гидравлике мы в итоге смогли заместить по РФ и Белоруссии, как и часть видов редукторов. Но, допустим, элементарные шины или те же подшипники мы покупаем в Сербии, Индии или Турции. Они пока по соотношению «цена—качество» лучше.

Так же и оси для прицепной техники — большинство импортные. У нас есть несколько производителей осей, но они делают это или для себя, или требуют такие минимальные объемы, что в десятки раз превышают суммарный запрос рынка.

При рассмотрении транспортного оборудования для элеваторов в России мы пока не смогли найти смежников, готовых создать с нами кооперацию по выпуску линейки специализированных мотор-редукторов. Они способны произвести комплекты нужного уровня, но они пригодны только для горнодобывающей промышленности, металлургии.

Те же емкости для хранения, силосы — напротив, на 100% наши, российские, хотя часть метизов — белорусские... Для новой индустриализации и полного освоения выпуска большинства компонентов внутри нашей страны — нужны годы, при сохранении правильного для сограждан общего вектора развития российской экономики.

— А как себя чувствует дилерское подразделение — «Кузница», которая в первую очередь выступала как представитель западных брендов?

— Ну, во-первых, у «Кузницы» в моменте доля продаж оборудования марки KOBLiK составляет более трети. Оставшаяся часть — там тоже изменилась структура ассортимента — канули в лету американские тракторы. Каждая наша новая производственная площадка встраивается в общую систему продаж, готовятся инженеры по обслуживанию, в торгово-сервисную сеть добавляются новые серии и линейки машин, взамен того, что раньше было занято импортом.

— Расскажите о сроках пуска новых площадок в Воронежской области, о планах по расширению мощностей.

— В Масловке мы строим уникальный комплекс на 22 тыс. квадратных метров. Общие инвестиции — 1,5 млрд рублей, будет там работать около 250 человек и будут выпускаться до 130 разных прицепов для сельского хозяйства в месяц. Планируем весной 2024 года запустить новый корпус. В Семилуках модернизируем текущее производство, запускаем цех по производству систем орошения и полива. В Смоленске в 2024 году строим новую площадку взамен существующей.

— Вы активно развиваете собственную производственную систему. Расскажите, пожалуйста, какие результаты получили за счет внедрения практик бережливого производства?

— У нас еще в 2020 году были пилотные проекты с Федеральным центром компетенций (ФЦК). Тот же участок по выпуску сепараторов для первичной очистки выпускал до трех машин
в месяц, хотели выйти на пять. Но после внедрения новых методик мы увидели, как вырасти еще, и смогли «разогнать» выпуск на участке до десяти машин в месяц.

Мы четко знаем, что за счет таких практик (начиная с элементарных 5S и заканчивая системным управлением ТОиР) без значимых вложений в ресурсную базу можно прибавлять как минимум до 15–20% производительности.

— Недавно фермеры из Грузии приобретали Ваши машины. В какие регионы сейчас ведете экспорт, насколько стало сложнее экспортировать продукцию российского сельхозмашиностроения на внешние рынки?

— Мы про Европу вообще ничего не говорим. Можно потратить огромные усилия, и результат будет нулевой. В основном мы работаем с ближайшими соседями. Белоруссия, Казахстан, Узбекистан, Грузия — как пример. Изучаем Африку и ближний Восток. Тут есть на куда расти, как и в Азии.

Нынче экспорт «весит» до 10%, ранее — 15%, для нас всегда основным рынком был домашний, мы местные и работаем для России. Далее, как говорится, «будем посмотреть».

— Компания достаточно известна в Центральном Черноземье, а где аграрии из других регионов могут побольше узнать о вашей работе?

— В ноябре мы примем участие в работе одной из крупнейших выставок «ЮГАГРО-2023» (21-24 ноября). Представим дождевальную машину с системой кругового полива, расскажем о вариантах исполнения и совместимости с импортными аналогами.  Приглашаем всех в гости на наш стенд - В401, павильон 2.

— В этом году бренд KOBLiK вышел на площадку поле.рф —маркетплейс для аграриев. Каковы, на ваш взгляд, сейчас перспективы электронной коммерции у сельхозтехники?

— Электронная торговля для АПК будет только нарастать. Расходные материалы и запчасти многие аграрии приобретают уже онлайн, с техникой изменение поведенческих моделей будет идти более консервативно — но это нормальный процесс. На смену граммофонам пришли патефоны, им — проигрыватели грампластинок и катушечные магнитофоны, после кассет, CD и флеш-памяти люди стали приобретать продукты через облачные сервисы. В наши дни все более популярно владение по подписке и шеринги. Главное не терять за деревьями лес, не подменять понятия. Электронная торговля не самоценность, всего лишь один из каналов взаимодействия участников рынка. Который может и должен быть удобен. И если он способен обеспечивать определенные выгоды без потерь, то все будет хорошо.

— Как скажутся на итоговых показателях работы компании ослабление рубля, изменение стоимости металла? Что сейчас оказывает наибольшее влияние на отечественное машиностроение?

— Я с 2000-х работаю именно в сельхозмашиностроении, и каждый год был непрост. Набор факторов был всегда разный, и молочных рек с кисельными берегами в нашей стране уже давненько не было для тех, кто работает честно и настроен на созидание. Но несмотря на это наши АПК и сельхозмашиностроение постоянно развивались, пусть иногда и вопреки всему. Мы все равно стараемся и живем своим делом — не имеет значения, какой кризис, надо находить свою нишу, приспосабливаться, проявлять оперативность реакций. Мы не стесняемся признать — у нас нет жесткого плана на пять, даже на три года. Но есть видение, образ действия, стратегия. Копить людей. Быть верными профессии. Адаптироваться. Делать то, что мы не могли вчера. Поэтому мы растем.

Что касается результатов, то к прошлому периоду на 14–15% по выручке мы вырастем, при подсчете с учетом индексирования — покажем рост на 3–5%.