«Я в принципе — противник господдержки»: известный на Алтае предприниматель оценил, что происходило в сельском хозяйстве в 2022 году

Подвести черту под уходящим годом в сельском хозяйстве altapress.ru решил по-особому. Оценить все произошедшее мы предложили не чиновнику, как это часто бывает, а человеку от земли. Депутат АКЗС Александр Траутвейн руководит крупным животноводческим комплексом в Косихинском районе, имеет свою точку зрения и порой жестко высказывается на разные темы, касающиеся аграрной сферы. С ним altapress.ru и решил поговорить.

Весна: дорожающие запчасти, импортозамещение и посевная

— Главное событие весны — начало СВО. Тогда резко начались проблемы с поставками импортных товаров и их удорожание. Что сильнее всего ударило по сельскому хозяйству?

— На начальном этапе возникало много проблем и опасений, которые были связаны с тем, что многие импортные товары резко подорожали. Сильнее всего запчасти — некоторые стали дороже в три раза. Сложнее всего было с запчастями на John Deere, New Holland, шведскую технику под маркой Väderstad, на знаменитые косилки MacDon.

Но самое большое опасение было связано с главным вопросом: а сможем ли мы эти образцы чем-то заменить?

Постепенно, к весне, дилеры сельхозтехники смогли через Турцию, Арабские Эмираты, Китай наладить поставки необходимых запчастей. Могу сказать, что наше хозяйство провело посевную кампанию без сбоев.

— Вы считали, сколько лично вам вся эта ситуация прибавила затрат?

— Запчасти по затратам вышли на первое место, обогнав горючее, покупку семян и оборудования. Теперь они стали даже не золотыми, а бриллиантовыми.

Сейчас стоит вопрос с покупкой новой техники: John Deere уже не возьмешь, их просто нет. Дилеры предлагают какие-то обходные пути доставки, но стоимость баснословная — 60 млн рублей. Раньше такой трактор можно было взять за 20−24 млн рублей.

Надо отдать должное российским сельхозмашиностроителям — они в сложившейся ситуации делают все, что могут. Но очень удлинился срок поставки техники. Сейчас заводы принимают заказы на конец 2023 года и начало 2024-го.

— Некоторые ваши коллеги говорят, что пересаживаться на отечественную технику не будут — качество и производительность низкие. У вас какое мнение на этот счет?

— Коллеги, которые так говорят, как миленькие пересядут на отечественные комбайны и трактора, если импортных совсем не будет. Я знаю, что сегодня многие уже переходят на китайскую технику.

Хорошо в этом плане помогает Белоруссия — мы два новых комбайна купили еще летом. Добротная, современная техника оказалась.

— Несколько лет минсельхоз края рекомендует аграриям сокращать производство пшеницы, подсолнечника, гречихи в некоторых почвенно-климатических зонах и заниматься маржинальными культурами — льном, рапсом, соей. На ваш взгляд, это правильный вектор?

— Я сразу скажу — из этого списка маржинальных культур мы не сеем ничего. Как с 1992 года начали работать с пшеницей, овсом, горохом и гречихой, так и продолжаем это делать. Учитывая, что в структуре наших предприятий есть животноводство, занимаемся также кормовыми культурами.

Я помню в Алтайский край как-то приезжала Елена Скрынник, которая тогда была министром сельского хозяйства России. И сельским мужикам с мозолями на руках начала объяснять, что не надо больше сеять пшеницу. Хотелось ей возразить — Алтай во все времена давал стране хлеб.

Советы — это хорошее дело, лишь бы они оставались только советами и не становились выкручиванием рук.

— Я считаю, что мы оказались умнее, что вообще не занимались рапсом — затраты на него огромны, а цена реализации нестабильна. Год назад рапс стоил 50 тыс. рублей за тонну, сейчас — 24−25 тыс. рублей. Упали в цены на сою и лен, которые оказались, по сути, никому не нужны.

У нас логика такая: рапс — абсолютно экспортная культура. Сегодня Китай его закупает, завтра — нет, и все сразу рушится. А гречиху ест российский народ, жители Восточной Европы и стран СНГ, поэтому эта культура всегда будет востребована.

— Весной 2022 года стало понятно, что государство вновь меняет правила предоставления господдержки в АПК. Согласны, что пора уже с этим делом остановиться?

— Я в принципе — противник государственной поддержки в АПК. Она не нужна. Эти постоянно меняющиеся условия, горы документов, регулярные проверки. Зачем это надо?

В наших финансовых показателях господдержка практически ничего не значит. Обеспечьте нам нормальную цену на нашу сельхозпродукцию, а также на электроэнергию, ГСМ и удобрения, и тогда другая помощь будет не нужна.

Единственное направление, которое нужно поддерживать, — молочное животноводство. Это проблемная и низкорентабельная отрасль. Она связана с регулярными проблемами продаж, нехваткой кадров и так далее.

Если гречиху я могу засыпать в склад и хранить несколько лет, то молоко мне надо продать сегодня. Переработчики этим пользуются и диктуют свои условия.

— Многие аграрии хвалят льготные кредиты.

— Я считаю, что лучше работать вообще без кредитов. Хотя субсидируемые государством займы под 2% годовых — наверное, неплохое дело. Но мы стараемся развиваться за счет собственных средств на протяжении примерно 10 лет.

— В июне Алтайский край вновь пугали засухой. Подскажите, при нынешнем развитии технологий она вообще страшна?

— Есть же такая поговорка: был бы дождь, и был бы гром, и не нужен агроном. Засуха — это страшное явление, которое никакими технологиями, кроме полива, победить невозможно.

Летом она пришлась на период кущения озимых культур. В итоге собранный урожай по всему Алтайскому краю оказался меньше, чем в прошлые годы. Наше хозяйство уже привыкло собирать по 40−50 ц\га, в этом году было — 30−35 ц\га. Всего же около 1,5 тыс. га мы засеваем озимой пшеницей.

Зато все остальные культуры, в том числе и позднего сева, дали прекрасный урожай, один из самых высоких за всю историю предприятия.

— На одной из летних сессий АКЗС вы резко высказались по поводу очередных фактов отравления пчел. На ваш взгляд, компромисс между полеводами и пчеловодами возможен?

— Ситуация повернута так, будто люди в нашей стране едят один мед. Как будто хлеб, молоко и мясо никому не нужны. При этом почти все пчеловоды работают всерую — не имеют регистрации, не перечисляют налоги, платят зарплату в конвертах.

Пасеки они ставят везде, где захотят. У нас 12 тыс. га земли, вокруг которых имеются порядка ста логов. В любом из них может появиться пасека, а я даже не буду об этом знать.

Я рапсом не занимаюсь, но понимаю, какие с ним бывают проблемы: утром приехал — все прекрасно, а вечером его могут сожрать вредители. Невозможно в этот момент бежать в газету и делать объявления — надо срочно спасать посевы, иначе все потеряешь. Затраты пойдут в минус.

Я был в Крыму, где эта проблема успешно решена. Пасеки ставят на платформу и транспортируют к полю с рапсом или гречихой. Только начинаются обработки, платформу цепляют за машину и отвозят на безопасное расстояние.

Я не против алтайских пчеловодов и уважаю их труд, однако им тоже надо вести себя правильно, как минимум, говорить, где располагаются пасеки и при обработках закрывать летки.

— На «Дне сибирского поля» директор ИКАР Владимир Рылько рассказал о грядущих проблемах по реализации сельхозпродукции. Вы этот тревожный момент когда почувствовали?

— Мы его вообще не почувствовали. В Алтайском крае действительно большой урожай — 5,9 млн тонн зерна, но я беды в этом не вижу. Цены серьезно просели только на масличные культуры — рапс, сою, лен.

Что касается пшеницы, на сегодняшний день работает механизм государственных интервенций с ценой в 15,7 тыс. рублей за тонну. Сдавайте! На свободном рынке цена от 12 до 13 тыс. рублей за тонну с места, что вполне нормально. Да, надо признать, что в прошлом году она было на 1,5−2 тыс. рублей больше.

По гороху цена доходила до 22−23 тыс. рублей за тонну, сейчас — 16 тыс., но ситуация выправляется. Овес «просел» по цене только на 10%.

Стоимость гречихи в прошлом году доходила до 44 тыс. рублей за тонну, на данный момент — 26−28 тыс. Хочу сказать, что мы переживали времена и похуже: в 2018 году тонна гречихи стоила 6 тыс. рублей.

— 1 сентября начала работать ФГИС «Зерно». Так ли оказался страшен этот «черт», как его представляли?

— Весной аграрии сильно боялись грядущих изменений, возмущались. Я, например, до сих пор считаю, что система «Зерно» излишняя.

Не понимаю этого посыла государства: неужели в правительстве есть люди, которым так уж надо знать, сколько тонн зерна собрало хозяйство «Майское» в Алтайском крае, кому его продало и сколько оставило?

При этом надо признать, что Центр оценки качества зерна во главе с Марией Шостак сработал хорошо — специалисты выезжали по звонку, делали мониторинг. Проблемы периодически, конечно, возникали, но особого давления из-за этого мы не почувствовали.

— Осень Алтайский край собрал небывалый урожай — почти 6 млн тонн зерна. Как думаете, этот рекорд все-таки со знаком «плюс» или «минус»?

— Конечно, плюс. Хороший урожай в каком-то смысле — социальный момент. Люди понимают, что никакого голода не будет. Я помню, как в 2010 году на всю страну намолотили всего 70 млн тонн зерна, и настроения тогда действительно были тревожные.

— В ноябре на парламентском часе в АКЗС открыто было объявлено, что рентабельность мясного животноводства в крае составляет -2%, молочного — около нуля. Что их так подкосило?

— Базовая цена на молоко сейчас — 32−33 рубля за литр. При этом обратите внимание, сколько стоит бутылка минеральной воды — 40 рублей. Я считаю, это абсолютная несправедливость. За коровами надо ухаживать, кормить, лечить, доить, осеменять — в этой отрасли масса проблем.

В Налобихе и Полковникове мы уже купили около 20 домов для наших сотрудников и продолжаем это делать, но это не всегда помогает.

— Зима — время задуматься о покупках на будущий год. Многие ваши коллеги говорят, что смогут прожить без новой техники минимум два-три года. А вы планируете на этом экономить?

— Нет, технику будем приобретать и дальше. В этом году в техническое перевооружение уже вложили порядка 100 млн рублей. Ждем новый трактор, бороны и культиватор.

К сожалению, проблемы с логистикой сохраняются. Как таковых санкций на импортную сельхозтехнику нет, но привести ее практически невозможно. Остаются только азиатские пути — через Китай, Турцию, Вьетнам.

С грустью вспоминаем те времена, когда John Deere можно было приобрести за 10 млн рублей, а хороший погрузчик JCB — за 6 млн рублей. Сегодня все очень выросло в цене.

— Есть мнение, что после двух «жирных лет» — 2020 и 2021 — сельское хозяйство края уходит в период «постный», когда надо прижаться, хорошенько просчитывая все наперед. У вас какая стратегия?

— Я не считаю, что 2020 и 2021 годы были такие уж «жирные». 2020 год был не особо удачный в связи с засухой на Алтае. В 2021 году она проявила себя в меньшей степени.

Отчасти согласен, что на ближайшее время аграриям действительно придется сократить расходы, уменьшить инвестиции в строительство и технику. Мы сегодня не понимаем, какой будет ситуация в 2023 году — по какой цене будем закупать семена, удобрения, ГСМ. На мой взгляд, на какое-то время предприниматели притаятся.

Очевидно одно — все будут сеять и убирать.