Локализация для избранных

Иностранные компании активно инвестируют в производство сельхозтехники в России, но местные специалисты считают, что высокой степени локализации добиться им будет трудно. На рынке по-прежнему доминируют отечественные производители.

Немецкая Claas, открывшая в 2005 г. завод в Краснодаре, дальше других иностранных производителей сельхозтехники продвинулась в процессе локализации: сейчас она составляет 30%, а к 2014-2015 гг. должна увеличиться до более 50%, объявил гендиректор ООО «Клаас» Ральф Бендиш. «Мы превращаемся из сборочного завода в предприятие полного технологического цикла, которое будет включать самостоятельное изготовление комплектующих, раскрой, изгиб, сварку металла, окрасочную линию», — говорит он. «В результате локализации размер задействованной в производстве площади увеличится в 8-10 раз, количество сотрудников (сейчас около 100 человек) — в 4-5 раз, — рассказал Бендиш. — Claas в прошлом году к имеющимся у завода 10 га приобрела у администрации Краснодарского края 38 га земли и еще 50 га арендовала». Точная сумма инвестиций в проект пока неизвестна.

Гендиректор отраслевой ассоциации «Агромаш» Евгений Корчевой оценивает их в 50-200 млн евро в зависимости от технологий: «Хорошая окрасочная линия стоит 40-50 млн евро, хороший лазерный комплекс — 40-50 млн евро».

При локализации свыше 50%, объясняет Корчевой, по правилам определения места происхождения товаров комбайны Claas будут считаться российской техникой и смогут претендовать на участие во всех госпрограммах поддержки АПК. «Участие в госпрограммах после локализации производства — это не основная наша цель, однако такой возможности мы не исключаем», — говорит Светлана Цветкова, руководитель отдела маркетинга компании «Клаас Восток» (продает комбайны Claas). По словам Бендиша, после углубления локализации краснодарский Claas станет как минимум на 5% дешевле, чем такой же импортный.

Директор по маркетингу «Ростсельмаша» Заур Дышеков считает глубокую локализацию Claas в ближайшие пять лет маловероятной, причина — производственные процессы самого Claas. Необходимо переходить на российские модули: двигатель, гидравлику, молотилку (делать полностью в России), на это Claas не пойдет, так как разрушит традиционные бизнес-связи, рассуждает Дышеков. Кроме того, для такого уровня локализации необходимо реализовывать на российском рынке свыше 500 машин ежегодно, чего Claas пока не смогла добиться, говорит он. За первые полгода «Клаас» продал 400 комбайнов (за весь 2010 год их было 300), рассказал Бендиш, планы на год не раскрываются, но после уборки спрос падает. Для сравнения: «Ростсельмаш» ожидает, что по итогам года отгрузка зернокомбайнов будет около 4000 шт., кормокомбайнов — 300 шт., тракторов — 210 шт. По словам гендиректора Claas, специфика российского рынка в том, что здесь технику закупают перед началом сезона или в процессе сельхозработ, в то время как в Европе это происходит до Рождества — и на покупке можно сэкономить до 40% от общей стоимости. Дышеков отмечает, что любая локализация подразумевает снижение нагрузки на основное предприятие в Германии, что целесообразно лишь в случае его работы на пределе своих возможностей, этого сейчас нет (рынок ЕС снижался два последних сезона: 2009, 2010 гг.).
Большие конструкторы

Большинство иностранных предприятий по производству сельхозтехники представляет собой отверточную сборку без промышленных операций и с высокой долей механического труда, считает замдиректора по внешним связям «Росагромаша» Андрей Агашков. По данным грузовых таможенных деклараций ФТС России, иностранными производителями в первом полугодии было собрано 1258 зерноуборочных машин, которые были поставлены частично разобранными (+50,8% к аналогичному периоду за прошлый год).

У John Deere в России сейчас сборочное производство: приходят готовые комбайны, монтируется кабина, жатка, колеса — проводятся элементарные операции, рассказывает Корчевой. Компания пока располагает складом запчастей, а не полноразмерным производством, добавляет Агашков. Но на рынке тракторов у John Deere высокий потенциал, считает Дышеков. По его мнению, тракторный рынок России проходит через процесс объективной реформации и из российских производителей в этот процесс вписываются только «Ростсельмаш» и Петербургский тракторный завод. John Deere объективно может стать третьим «российским производителем», но даже на этом рынке перспективы локализации невысоки — никто не делает двигатели, рамы, кабины для техники John Deere, кроме самой John Deere, а без локализации этих узлов ни одна импортная машина не станет российской, рассуждает Дышеков. Представитель John Deere до сдачи номера так и не смог рассказать о планах компании в России.

У «Гомсельмаша» в Брянске есть лишь производство кормоуборочных комбайнов и открытие дополнительных производственных точек в России для белорусов нецелесообразно, рассказывает Корчевой: с 1 января у России и Белоруссии будет единое экономическое пространство и белорусские комбайны, так же как и отечественные, будут подпадать в России под программу субсидирования процентных ставок по кредитам.

Корчевой считает, что сборочные производства других иностранных игроков в России появляться не будут. «Если мы действительно вступаем в ВТО на тех условиях, на которых переговорщиками было подписано, то субсидии будут распространяться и на иностранную технику, таможенная пошлина будет снижена до 5% по всем видам техники, а может быть, ее не будет совсем», — объясняет он. На этих условиях единственным стимулом переносить свое производство в Россию может быть только бизнес-стратегия компании — привлекательный масштабный рынок сбыта и невалютная зона. Но, насколько показывает опыт, без государственных стимулов производство сюда переноситься не будет, технику станет проще отправлять, чем ее здесь производить, резюмирует эксперт.
Борьба за покупателя

«Сегодня выбирать бренд — это не самое главное, важнее выбирать правильные технологии: земледелия, ведения аграрного бизнеса, — рассказывает Бендиш из Claas. — Здесь никогда не продается просто трактор или комбайн как самостоятельный элемент, это преимущество завода. Мы всегда пытаемся посоветовать сельхозпроизводителю целую технологическую цепочку, начиная от почвообработки и заканчивая послеуборочными мероприятиями».

Комбайн «Ростсельмаша» 5-го класса Acros стоит от 4,7 млн руб., его аналог Tucano (выпускает завод Claas в Краснодаре) — около 9 млн руб., говорит Дышеков. «Следует понимать, что по своим основным техническим показателям комбайны разных производителей достаточно универсальны и очень близки друг к другу. Сейчас основная разница в машинах — это электронная начинка машин, призванная повысить уровень агроменеджмента. У машин “Ростсельмаша” набор систем управления машиной оптимален для российских пользователей», — считает он.

Агашков говорит, что программы скидок чаще всего краткосрочны. Так, в сентябре — октябре 2010 г. ЗАО «Петербургский тракторный завод» (ПТЗ, «дочка» Кировского завода) запустило собственную программу «Модернизация АПК» в 28 регионах. По этой программе аграрные хозяйства могли обменять изношенные трактора и комбайны на новые с 10%-ной скидкой. Для этого покупателю достаточно было предоставить информацию о списании старой техники.

«Ростсельмаш» на протяжении ряда лет реализует специальную программу «ГСМ от РСМ». Суть акции в том, что за каждый комбайн, приобретенный в период с октября по декабрь, покупатель получает в подарок 5000 л дизтоплива.